Поиск по творчеству и критике
Cлово "DIAL"
Входимость: 3. Размер: 49кб.
Входимость: 2. Размер: 51кб.
Входимость: 2. Размер: 51кб.
Входимость: 2. Размер: 83кб.
Входимость: 2. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Входимость: 1. Размер: 79кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 49кб.
Часть текста: -- начинает Марк "Евангелие Иисуса Христа" (1, 9), в смысле не "книги", а "жизни", как будто вся остальная часть жизни Иисуса для Марка еще не жизнь Христа. То же делает Иоанн: "Слово стало плотью" (1, 14), -- в эти три слова включает он тридцать лет жизни Человека Иисуса. Здесь уже явно, сознательно, -- не время, а вечность, не история, а мистерия. Можно сказать, что об Иисусе, после смерти, мы знаем больше, чем до Крещения. Узкая полоска света -- один, два или три года жизни, все же остальное -- мрак. Что же во мраке? "Этого мы не знаем; знать вам и не нужно, чтобы спастись", -- как будто отвечают разными голосами все четыре свидетеля. Свет, падающий от них на жизнь Иисуса, расположен так, что она похожа на узкую длинную и темную комнату, где только у выхода -- смерти -- одна ослепительно-яркая точка света -- Воскресенье; по мере же того, как мы от нее удаляемся, тьма густеет, -- гуще всего у входа -- Рождества. Свет растет от начала жизни к ее концу, и течение жизни ускоряется: хуже всего освещены десятки лет от Рождества до Крещения; лучше -- один, два или три года, от Крещения до Преображения; и дальше все лучше и лучше: месяцы, от Преображения до Вшествия в Иерусалим; дни от Вшествия до Гефсимании; часы от Гефсимании до Голгофы; и, наконец, лучше всего -- минуты на Кресте. II Что это значит? Чтобы понять, вспомним ближайшие к Евангелиям свидетельства: св. Игнатия Богоносца: "Иисус родился человеком воистину", τοῦ τελείου ἀνθρώπου γενομένου 1 ; св. Юстина Мученика: "Иисус рос, как...
Входимость: 2. Размер: 51кб.
Часть текста: Иоанн. Он пришел... чтобы свидетельствовать о свете. ... И свидетельствовал Иоанн, говоря: я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем (Иисусе) (Ио. 1, 6--7; 32). Здесь, хотя о самом крещении словами не сказано, может быть, потому, что тайна эта слишком свята и страшна (то же, что "неизреченное", arreton, в мистериях), но нет сомнения, что и здесь, в IV Евангелии, так же как и в 1-м, начало всего -- Крещение. Чем бы ни были две первые главы Луки и Матфея о Рождестве, -- "мифом" или мистерией, это, во всяком случае, еще не история, -- не горы, а смешение облаков с горами; в точном же смысле, история начинается у этих двух, так же как у Иоанна и Марка, крещением; в этом все четыре евангелиста согласны: начал Иисус крещением -- кончил крестом; то для них так же несомненно, как это. Если тайная жизнь Его, земная, -- до крещения, а небесная, -- после креста, то явная -- вся между этими двумя пределами земными: Крещение -- Крест. Что такое конец -- крест, мы не узнаем, если не будем знать, что такое начало -- крещение; не узнаем, и что такое средина -- вся жизнь Иисуса -- Блаженная Весть, Евангелие. II Явлен миру в Иисусе Христос, в Сыне человеческом -- Сын Божий: таков смысл Богоявления Эпифании, как, уже в ранние века христианства, названо крещение. Если в жизни человечества христианство есть величайшее явление, с чем невольно и злейшие враги его соглашаются, когда хотят уничтожить его, чтобы спасти...
Входимость: 2. Размер: 51кб.
Часть текста: доисторической древности, к Потопу -- "Атлантиде" 2 , а последние -- мы можем отнести уже к истории, к 1700-му и 1400-му годам, когда два великих землетрясения -- две маленьких "Атлантиды" -- опустошили Крит, и люди, вероятно, бежали с острова на твердую землю, в Ханаан 3 . Крит... колыбель нашего рода святая, Creta... gentis cunabula nostrae, -- скажет Виргилий 4 . Крит сквозь Ханаан-Палестину, Св. Землю, проступает для нас все яснее, как древнее, в палимпсесте, письмо -- сквозь новое. Только теперь начинаем мы открывать, под верхним слоем навеянных из Синайской пустыни, зыбучих песков Израиля, черный и влажный, критский тук Св. Земли, может быть, питающий и корни Галилейской лилии -- Евангелия 5 . II Путнику, сходящему из Иерусалима в Иерихон, Путем Крови, открывается вдруг, с одной из крутых извилин дороги, зияющая в земле, вулканическая трещина, как бы адово устье; но если заглянуть в нее, то увидишь подземный рай, цветущий и зеленеющий в мертвой пустыне -- море камней, как бы маленький "Остров Блаженных", "Атлантиду", -- нынешний оазис Wadi Kilt, древний Крит: имя это дано здешнему потоку выходцами с о. Крита, конечно, керетимами 6 . Странно-чудно, в немой и безводной пустыне, гулкое, полное шумом потока, ущелье, как бы раковина, полная немолчным шумом волн морских. Крит-поток, Путем Крови продолженный, соединяет Иерусалим-Голгофу, место Креста, с Иорданом, место Крещения, -- тайну Востока с тайной Запада. "Скройся у потока Крита 7 , что против Иордана", -- говорит Господь Илии, первому Предтече (III Цар. 17, 3--4); может быть, и Предтеча второй, Иоанн, скрывался у того же потока, от нечестивого царя Ирода, как Илия -- от нечестивого царя Ахава: Крит впадает в Иордан в двух шагах от Вифавары-Вифании. В этом подземном раю, где в зелено-влажной, точно подводной, только полуденным солнцем пронизанной, тени виноградных лоз, лавророзовых кустов...
Входимость: 2. Размер: 83кб.
Часть текста: per umbram 2 . Если бы не только "тенью", -- то могли ли бы люди забыть, где страдал, и через пятнадцать веков недоумевать, что целуют, истинный ли Крест или мнимый, тело или тень? II Что бы почувствовали Петр и "толмач" его Марк, если бы знали, что это будет? Могло ли бы им прийти в голову, что когда-нибудь одного слова "Голгофа" будет уже недостаточно, чтобы сразу напомнить людям то место, где Господь был распят? В первых, ближайших к Иисусу, двух поколениях, от 60-х годов, когда в Римской общине записывает Марк "Воспоминания" Петра, до 90-х годов, когда в общине эфесской записывает "Иоанн Пресвитер" "Воспоминания" Иоанна Апостола, память о Голгофе еще так жива, что люди, если бы даже хотели, не могли бы забыть это страшное место, потому что нет и, вероятно, не будет другого события во всемирной истории, изображенного с такой наглядной точностью, как это. В каждом слове всех четырех свидетелей чувствуется, что стоит им только закрыть глаза, чтобы все увидеть снова так, как будто оно происходит перед их глазами сейчас. И вот все-таки забыли. III Самое строение почвы около Иерусалима могло бы напомнить людям место Голгофы. Стены города всюду возвышаются над кручами, кроме одной стороны -- северо-западной, где холмистая равнина спускается отлого; только здесь и могла быть Голгофа 3 . Близко к городу было то место, где распят Иисус, -- все еще помнит -- видит Иоанн (19, 20),...
Входимость: 2. Размер: 53кб.
Часть текста: воспев, пошли на гору Елеонскую (Мк. 14, 26). Пели пасхальный галлель, песнь освобождения от рабства египетского для Израиля, а для них (этого они еще не знали) -- от рабства тягчайшего -- смерти. Оба вина -- пасхальное, крепкое, красное, jain adom 1 , и крепчайшее, краснейшее, несказанное (думать о нем боялись и назвать его не смели) -- должны были им броситься в голову, чтобы все еще могли не спохватиться, что "один из Двенадцати" куда-то ушел, и не понять после того слова Господня: "Один из вас предаст Меня", -- куда ушел и зачем. Вышли с ними, должно быть, и жены, крадучись в ночной тени, как тени, все так же издали, смиренно, невидимо, неслышимо присутствуя -- отсутствуя, как давеча, в Сионской горнице. II Маленькой казалась полная, почти в зените, луна. Надвое делились ею улицы: одна половина -- в ослепляющем, почти до боли режущем глаза, белом свете, а другая -- в угольно-черной тени. Все везде бело и черно; только редкие, в домах, четырехугольные или узкие, как щели, окна, освещенные пасхальными огнями, в голубовато-белом свете луны рдели, как раскаленные докрасна железные четырехугольники или палочки. Пусто было на улицах; мертвая, никакими звуками не нарушимая, как бы навороженная луной, тишина. Хором многоголосым, то близким, то далеким, лаяли и выли на луну бродячие псы (их было множество на иерусалимских улицах); но, одолеваемые тишиной, вдруг умолкали. Так же умолкли и голоса Одиннадцати, певших галлель, и тишина сделалась еще мертвее. Страшное было в ней, похожее на человека в столбняке, с широко раскрытыми глазами и беззвучно замершим в устах криком ужаса. III Вышли из города теми же Восточными воротами, какими входили в...
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: -- то ли не слышал голоса его, заглушаемого ревом потока, то ли не хотел слышать, -- уходил, не оглядываясь. -- Нет, не слышит. Видишь, уходит от нас, -- сказал Андрей, -- пойдем назад. Но Симон ускорил шаг, побежал за Уходящим, продолжая звать: -- Равви! Равви! Вдруг, -- не успели опомниться, -- Тот, в белой одежде, перешел, точно перелетел, через поток, шагая с камня на камень, над пенящимся омутом, и начал всходить быстро-легко, как будто тоже взлетая, по крутой козьей тропе, на высоту почти отвесных скал. Белая, в темной зелени вересков, мелькала одежда. В последний раз мелькнула, и исчез; только сорвавшийся из-под ноги Его камень, пролетев сквозь кусты, прыгая и ударяясь о скалы, упал, в шуме потока беззвучно. -- Ушел! Ушел! -- вдруг остановившись, заплакал Симон, как маленькие дети плачут. -- Сколько ждали, искали, молились, и вот, только что нашли, -- ушел! -- Нет, не уйдет; если Тот Самый, -- никуда не уйдет: для того и пришел, чтобы люди узнали о Нем, -- утешал Андрей. Симон, так же вдруг, по-детски, как начал плакать, всхлипнул в последний раз, тяжело вздохнул и посмотрел на брата молча, пристально. -- Что ты говоришь, Андрей: "если Тот"?.. начал опять, уже без слез, но еще горестней. -- Сам же давеча сказал: "нашли", сам...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: СТОРОНУ ЕВАНГЕЛИЯ I Только благодаря Канону, мы еще имеем Евангелие. Надо было заковать его в броню от скольких вражьих стрел -- ложных гнозисов, чудовищных ересей; в каменное русло водоема надо было отвести живые воды источника, чтобы не затоптало его человеческое стадо, не сделало из них, страшно сказать, мутную лужу "Апокрифов" (в новом, конечно, церковном смысле), -- "ложных Евангелий"; надо было нежнейший в мире цветок оградить от всех бурь земных скалою Петра, чтобы самое вечное в мире, но и самое легкое -- что легче Духа? -- не рассеялось по ветру, как пух одуванчика. Это и сделал Канон. Круг его замкнут: "пятое Евангелие" никем никогда не напишется, а четыре дошли до нас и, вероятно, дойдут до конца времен, как они есть. Но если воля Канона -- не двигаться, не изменяться, быть всегда тем, что он есть, а воля Евангелия -- вечное изменение, движение к будущему, то благодаря Канону, мы уже не имеем Евангелия. Вот один из многих парадоксов, кажущихся противоречий самого Евангелия. Логика Канона доведена до конца в церкви средних веков, когда запрещено было читать Слово Божие где-либо, кроме Церкви, и на каком-либо ином языке, кроме церковного, латинского, так что мир остался, в точном смысле, без Евангелия. II Рост человеческого духа не остановился в IV веке, когда движущая сила Духа -- Евангелие -- заключена была в неподвижный Канон. Дух возрастал, и, слишком для него узкая, форма Канона давала трещины. Вырос дух из Канона,...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: от χάρις, "милость", "прелесть", по-латыни gratia. Тот же корень в слове "Харита", "богиня Прелести". -- "Радуйся, Благодатная", значит: "радуйся, Прелесть прелестей божественных! Радуйся, Харита Харит!" 1 Радостью все начинается и кончается в Евангелии -- в жизни Христа. Вот почему самое слово "Евангелие", 'ευαγγέλιον, в первом и глубоком смысле, значит не "Благая", а "Блаженная весть". Радость великую благовествую, 'ευαγγελιζομαι, -- возвещаю Евангелие, -- говорит пастухам вифлеемским Рождественский Ангел (Лк. 2, 10). Утренняя, белая, как солнце, звезда возвещает еще невидимое солнце; Христа возвещает Предтеча: Радость будет тебе и веселие, и многие о рождении Его возрадуются, -- говорит Ангел Захарии (Лк. 1, 14). И, прежде чем родился, радостно взыграл младенец Предтеча во чреве матери (Лк. 1, 44), как утренняя звезда играет на небе. И солнце, еще не взошедшее -- другой нерожденный Младенец отвечает ему устами матери: Дух Мой возрадовался о Боге, Спасе Моем (Лк. 1, 47). Утренняя звезда бледнеет в солнце, малая радость -- в великой. "Должно Ему расти, а мне умаляться", -- говорит Предтеча о Господе (Ио. 9, 30). "Радостью весьма...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: мы, далекий от средневекового невежества, один из самых умственно-здравых людей в мире: Фауст, гётевский двойник, когда является ему другой вечный двойник Гёте, Мефистофель, "странный сын хаоса", Des Chaos wunderlicher Sohn, самый убедительно-личный, сущий из дьяволов, -- спрашивает, вовсе не шутя: Кто же ты? Wer bist du denn? Слишком осязательно-опытно чувствует Гёте в мире и в себе присутствие -- пришествие -- "демонического", чтобы ответить на вопрос: "что такое дьявол?" -- с такой же легкостью, как это делают нынешние "просвещенные" люди, может быть, вовсе не XX века, а все еще XIX или наших дней: "дьявол -- ничто, суеверная легенда прошлых веков". II Чтобы глубоко сомневаться, надо верить глубоко: глубже всего верующие люди, святые, и сомневаются глубже всего. "Право же, иные из них не ниже тебя по развитью... Такие бездны веры и неверья могут созерцать, в один и тот же момент, что иной раз кажется, только бы еще один волосок, -- и полетит человек в бездну", -- говорит Черт Ивану Карамазову. Опытом святых, может быть, не следовало бы и нам...
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: Воскрес 11 ВОСКРЕС I Тело распятого, если не будет испрошено близкими для погребения, должно висеть на кресте, пока не расклюют его хищные птицы, или само оно, истлев, не рассыплется прахом: так по римскому обычаю, а по закону иудейскому в самый день смерти, еще до захода солнца, тело должно быть снято с креста и брошено в "общую яму", funeratricium, чтобы "повешенный на древе", "Богом проклятый", не осквернял земли и неба 1 . Вот почему иудеи, тотчас по смерти Иисуса, просили Пилата снять с креста всех трех распятых. Тот согласился, должно быть, по всегдашнему римскому правилу не нарушать местных обычаев. Воины пришли и, чтобы покончить с двумя еще живыми разбойниками, совершили над ними "крестное ломание костей", crucifragium, -- перебили им голени железной дубиной. Пришедши же к Иисусу и увидев, что Он уже умер, не перебили у Него голеней. Но один из воинов пронзил Ему ребра копьем (Ио. 19, 33--34). Лишний ли раз поднять тяжелую дубину поленился или мертвое тело калечить не захотел -- ударил копьем...