Поиск по творчеству и критике
Cлово "EDUARD"
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: ты идешь? О, simplicione, quo vadis?» – говаривал папа Гонорий III о св. Франциске. [219] Если бы тот услышал это, то не обиделся бы вовсе, потому что и сам говорил о себе почти то же: «Хочет от меня Господь одного, – чтобы я был величайшим в мире безумцем». В 1212 году, в дни св. Франциска, был «Крестовый поход детей». Тысячные толпы мальчиков и девочек, точно вдруг сходивших с ума, шли с севера Европы на юг, и ничто не могло их остановить; по морю, как по суху, думали пройти, чтоб освободить Святую Землю от ига неверных, а другие и этого не думали и, когда их спрашивали, куда и зачем они идут, – отвечали: «Не знаем!» Большая часть их погибла. [220] Так же и дети св. Франциска не знают, куда идут. Если бы знал он сам, то, может быть, христианское человечество не было бы там, где оно сейчас. LXXXII «Внутренняя музыка, звучавшая в сердце его, изливалась иногда и наружу… Видели мы своими глазами, как, подняв с земли дощечку, клал он ее...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: больше, я гораздо больше» (II Кор. 11, 23). «Лучше мне умереть, чем уничтожить мою похвалу» (I Кор. 9, 15). Это последнее он говорит уже не «в безумьи». Мы удивлены: слишком это не похоже на то, что мы считаем святым. Но, может быть, и Павел удивился бы, если бы узнал, чем он свят для нас. «Что ты Меня называешь благим (святым)? Никто не благ (свят), кроме одного Бога», — может быть, ответил бы нам и Павел, как Иисус. «Братия», члены Тела Христова — Церкви, святы для Павла все равно, хотя и по-разному, потому что быть в Церкви, в Теле Христовом, и значит для него быть «святым». Очень бы он удивился, если бы узнал, что это для нас уже не так; что «Церковь» может значить: святые не в Церкви и в мире, а только в Церкви; один-два спасшихся на тьму погибающих; звезды во тьме, не внешней, — мира, а внутренней, — самой же Церкви; точки живые в мертвом теле не мира, а самой же Церкви, — страшно сказать, — самого Христа. Очень бы удивился Павел, а может быть, и ужаснулся, если бы узнал, что могут быть такие «святые», что будет и он таким. «Первый святой»? Нет, «в мир пришел Иисус для того, чтобы спасти грешников, из них же я — первый… Я для того и помилован, чтобы Иисус… показал все долготерпение свое на мне первом» (I Тим. 1, 15–16). — «Братья, я себя не почитаю достигшим (святым)… а только стремлюсь… к почести вышнего звания» — святости (Флп. 3, 13–14). Слов пустых нет у Павла; не пустое слово и это: «после всех явился и мне (Иисус, по Воскресении), как некоему извергу, ektrómati» (I Кор. 15, 8). Великий святой и великий грешник, «изверг», в одном лице, — может ли это быть и что это значит, — мы не понимаем. Видим только лицо Павла, а сердца его не видим, не знаем,...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: IV. Четыре магии IV. ЧЕТЫРЕ МАГИИ Данте в Святой Поэме соединяет и устремляет к одной цели — воскресению мертвых — четыре искусства, четыре магии. Первая, более вещественная, осязаемая, — ваяние, — в «Аду»; вторая, более духовная, зримая, — живопись, — в «Чистилище»; третья, самая духовная, слышимая, — музыка, — в «Раю»; и наконец, четвертая, включающая в себя все три остальные, — магия зодчества, — во всей «Комедии». В древнем египетском зодчестве — такое величие и такая простота, как только в созданиях природы. Почти невероятно, что замысел, подобный пирамиде Хеопса, мог быть исполнен.[618] — «Это сон исполинского величия, осуществленный только раз на земле, неповторяемый».[619] В усыпальнице Хеопса, несмотря на тысячелетия и на землетрясения, колебавшие громаду пирамиды, ни один камень ни на волосок не сдвинулся. Тысячепудовые глыбы гранита сплочены так, что нельзя между ними просунуть иголку, и отполированные до зеркальной гладкости грани их подобны граням совершенного кристалла. Это самое вечное из всего, что создано людьми на земле. Можно бы сказать почти то же и о Дантовом зодчестве в «Комедии». «Мудрому свойственно упорядочивать все. Sapientis est ordinare» — это в высшей степени римское слово св. Фомы Аквината объясняет многое в Данте.[620] Та же воля к порядку у Юлия Цезаря — в строении государства, у Фомы Аквинского — в строении Церкви, и у Данте в зодчестве загробного мира. Десять — число для Данте совершенное — умноженный символ Трех в Одном: трижды Три и Один...