Поиск по творчеству и критике
Cлово "EMPIRE"
Входимость: 2. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 51кб.
Часть текста: первый родил идею всемирного единения людей и первый думал (и твердо верил) практически ее выполнить в форме всемирной монархии. Но эта формула пала перед христианством – формула, а не идея. Ибо идея эта есть идея европейского человечества, из нее составилась его цивилизация, для нее одной лишь оно и живет. Пала лишь идея всемирной римской монархии и заменилась новым идеалом всемирного же единения во Христе». Это говорит Достоевский в «Дневнике писателя». Фридрих Ницше в своем «Антихристе» также подходит, хотя и с другой стороны, к неразрывной связи и как будто неразрешимому противоречию между всемирно-объединяющей идеей христианства и Римской Империи. «Христианство, – говорит он, – разрушило то, что стояло перед людьми вековечнее меди – aere perennius – живое тело imperium Romanum, самую великую связующую форму в самых трудных условиях, когда-либо доныне достигнутую, по сравнению с которой все, что было прежде и после, – только куски, обломки, неудачные попытки, – разрушило ее, так что не осталось камня на камне, так что германцы и прочая сволочь могли овладеть ею. Неимоверное дело римлян, завоевание почвы под великую культуру, для которой время терпит (die Zeit hat) , христианство уничтожило за ночь. – Неужели этого все еще не понимают? Imperium Romanum, с которым нас все больше и больше знакомит история римской провинции, – изумительнейшее художественное...
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: бога Диониса» есть живая, всемирно-исторически движущая сила, основа такой огромной действительности, как эллинистическая всемирность; точно так же Divus Caesar Imperator – основа всемирности римской. Для нашего философского идеализма – мнимо-христианской, духовной бесплотности – Бог человеку трансцендентен, невоплотим в человеке, а для религиозного реализма древних – воплощен, имманентен. В этом смысле так называемое «язычество» – дохристианское человечество – в высших точках своих – мистериях страдающего Бога-Сына – ближе, чем мы, к существу христианства, ибо в чем же это существо и заключается, как не в утверждении божественной имманентности, воплотимости Бога: «Слово стало плотью»? Древние знали, что «боги – в рост человеческий», особенно знали это греки, чувствовавшие, как никто, божественность человеческого тела. Исполины – не боги, а титаны, их огромность, безмерность – слабость, сила же богов – в человеческой мере. Знают это и пророки Израиля. «Господи, что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Не много Ты умалил его пред Ангелами» (Пс. 8). – «Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы; но вы умрете, как человеки» ...
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: с этим согласится, по крайней мере, в тайне совести; и все тотчас поймут, что речь идет здесь не об одной из человеческих книг, ни даже о единственной, Божественной, ни даже о всем Новом Завете, а только о Евангелии. II "О, чудо чудес, удивление бесконечное! Ничего нельзя сказать, ничего помыслить нельзя, что превзошло бы Евангелие; в мире нет ничего, с чем можно бы его сравнить" 1 . Это говорит великий гностик II века, Маркион, а вот что говорит средний католик-иезуит XX века: "Евангелие стоит не рядом, ни даже выше всех человеческих книг, а вне их: оно совсем иной природы" 2 . Да, иной: книга эта отличается от всех других книг больше, чем от всех других металлов -- радий, или от всех других огней -- молния, как бы даже и не "Книга" вовсе, а то, для чего у нас нет имени. III Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. В русском переводе. Санкт-Петербург 1890 Маленькая, в 32-ю долю листа, в черном кожаном переплете, книжечка, 626 страниц, в два столбца мелкой печати. Судя по надписи пером на предзаглавном листке: "1902", она у меня, до нынешнего 1932 года, -- 30 лет. Я ее читаю каждый день, и буду читать, пока видят глаза, при всех, от солнца и сердца идущих светах, в самые яркие дни и в самые темные ночи; счастливый и несчастный, больной и здоровый, верующий и неверующий, чувствующий и бесчувственный. И кажется, всегда читаю новое, неизвестное, и никогда не прочту, не узнаю до конца; только краем глаза вижу, краем сердца чувствую, а если бы совсем, -- что тогда? Надпись на переплете: "Новый Завет", стерлась так, что едва можно прочесть; золотой обрез потускнел; бумага пожелтела; кожа переплета истлела, корешок отстал, листки рассыпаются и кое-где тоже истлели, по краям истерлись, по углам свернулись в трубочку. Надо бы отдать переплести заново, да жалко и, правду скажу, даже на несколько ...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: разнообразное течение толстовского эпоса сначала так много дает по пути , что нам в самом деле сначала и в голову не приходит вопрос, насколько ведет нас этот путь к предполагаемой им, окончательной и главной цели. Но, в конце концов, нельзя обойти этого столь естественно и легко забываемого вопроса о том, в какой именно мере «Война и мир» – роман все-таки прежде и после всего исторический – действительно историчен? Знакомые лица-портреты – Кутузов, Александр I, Наполеон, Сперанский – проходят перед нами, совершаются знакомые события – Аустерлицкое и Бородинское сражения, пожар Москвы, отступление французов. Мы видим весь подвижно-неподвижный, волнующийся и навсегда окаменевший в своем волнении, «как вдруг застывшие в своем разбеге волны», облик Истории, остов ее; но облечены ли эти некогда живые кости все еще живою плотью, дышит ли в ней дух живой? Дух истории, дух времени, то, что Тургенев называет «историческою окраскою» – как трудно, почти невозможно определить, в чем собственно он заключается! Мы только знаем, что у каждого века есть свой особенный воздух, единственный, нигде и никогда не повторяющийся запах , как у каждого цветка и у каждого человека. В «Декамероне» Боккаччо пахнет Италией раннего Возрождения, в «Пане Тадеуше» Мицкевича пахнет Литвою начала XIX века, в «Евгении Онегине» – Россией тридцатых годов. И эта окраска, особенный отблеск исторического часа отражается не...
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: (Epist., 49, ad Paulin.). «Оплакивается, как умерший, а потом воспевается и славится, как воскресший» (ad Iesec., VIII, 14). Это значит: смерть и воскресение Бога — тайна Христова предречена тайной Адонисовой-Таммузовой. Вот чему пришли поклониться «волхвы с востока». III «Волхвы» — волшебники, «маги», «халдеи», мудрецы вавилонские, звездочеты и звездопоклонники. Звезда, которую видели они на востоке, есть звезда утренняя, наша Венера, Иштар (Ištar) вавилонская. Восход ее указывал начало празднества Таммузова, плача о боге умершем, ликования о воскресшем, всюду, где почитался Таммуз-Адонис, от Вавилона до Столпов Геркулесовых. IV Сим и Иафет, семиты и арийцы, разделенные всегда, или, по крайней мере, за память человечества, в языке, духе и крови, соединяются в таинственном имени этой звезды: по-семитски, вавилонски Ištar, по-финикийски Astarte; и в языках арийских то же имя: в санскрите star, в авесте stare, в греческом, в латинском astrum, stella, в немецком Stern, во французском astre. Так во всех...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: опустился на одно колено, так же и Кветцалькоатль; руки поднял тот, поднял и этот. Звездную сферу небес держит на руках тот; что-то невидимое, выходящее за поле рисунка, но, судя по смыслу его, небесную твердь, держит и этот. Все Ацтеки – бритые или безбородые; но Кветцалькоатль так же бородат, как Атлас. Два видимых бога, а между ними, может быть, третий, невидимый. Выпало звено из цепи; глаз в темноте пустого места не видит, но рука осязает. Греки ничего не знают о Кветцалькоатле, мексиканцы – об Атласе, как жители одной планеты ничего не знают о жителях другой; но вот, в этом сошлись, как будто пишут два портрета с одного лица. II Одного мы прежде знали Бога, скованного цепью, — Знали Атласа-титана, Что раздавленный, согнувшись, На плечах могучих держит Беспредельный свод небес, этот плач Океанид у ног Прометея к обоим возносится – Кветцалькоатлю и Атласу. Прежде знали одного, а теперь узнали двух, но и в двух – один: две гемисферы в одну соединяет небодержец и страстотерпец Атлас. Quetzalco-Atl...