Поиск по творчеству и критике
Cлово "FORTE"
Входимость: 3. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 83кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 25кб.
Часть текста: достаточно опытен, чтобы наставить и меня на путь Господен». [197] — «Итак, придя к нему, я поведал ему все мои блуждания по извилистым путям, circuitus erroris mei». Ангелу своему подобен, чье имя Simplicianus, значит «Простой», Симплициан был очень прост умом. Хуже, казалось, нельзя было сделать выбора, чтобы распутать клубок Августиновых сложностей, извилистых путей лабиринта, но вот, оказалось, — лучше нельзя. Вместо того чтобы клубок распутывать, Симплициан только рассказал ему простейший «случай» с тем самым Викторином, что вот уже двадцать лет все мелькал да мелькал перед Августином, делая ему какие-то знаки, точно звал его куда-то или на что-то указывал. Куда и на что, понял Августин только теперь, когда Симплициан, узнав, что он читал «Эннеады», в переводе Викторина, рассказал ему о чудесном обращении ко Христу этого «врага Господня», закоренелого язычника. Дело было так. Как-то раз, должно быть, случайно заглянул он в Евангелие и зачитался им так, что не мог от него оторваться, пока не дочитал до конца. Прочел и другие книги Писания и допытался наконец истины — во Христа уверовал, но еще втайне, — исповедать Его перед людьми боялся и стыдился (это было во дни Юлиана Отступника). Только наедине часто говаривал Симплициану: «Я уже христианин». Но тот каждый раз отвечал ему: «Пока не будешь в Церкви, не поверю!» — «Стены, что ли, делают христиан?» — смеялся Викторин, но Симплициан отвечал ему все так же: «Пока не будешь в Церкви, не поверю!» И мало-помалу, продолжая читать Писание и укрепляться духом, начал он терять страх и стыд человеческий; когда же потерял его совсем, — пришел однажды к Симплициану и сказал ему: «Пойдем в церковь; я хочу креститься!» [198] Вот и все, и клубок распутался; выпрямились все «лабиринтные извилины» в одну прямую линию. Симплициан...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: — папы Бонифация VIII: этого хотят, этого ищут… там, где каждый день продается Христос, — [775] в Римской Церкви. В 1329 году, через восемь лет по смерти Данте, кардинал Бельтрандо дэль Поджетто сжигает «Монархию» и хочет сжечь кости Данте за «ересь». Медленно, в тоске изгнания, горел он и заживо на этом огне: …Огонь тоски неугасимой Мне пожирает тело на костях.[776] Глухо осудит «Монархию» и св. Антонин Флорентийский (1389–1459),[777] а Тридентский Собор, в 1545 году, осудит ее уже громко.[778] Но вековая тяжба Данте с Римскою Церковью все-таки ничем не кончится: он не осужден и не оправдан. Так и остался нерешенным вопрос, кто он такой, — еретик или верный сын католической Церкви. Но может быть, лучше было бы для Церкви осудить его, чем сделать с ним то, что будет сделано, — не увидеть его, не услышать, забыть; потому что, надо сказать правду, как она ни странна и ни маловероятна: в Церкви так же или еще больше, чем в миру, Данте забыт. Мгновенный огонь костра был бы менее жесток, нежели этот вечный холод забвения; огненные гробы ересиархов — меньшая казнь, в аду, чем ледяные гробы «сынов Иудиных» —...
Входимость: 1. Размер: 83кб.
Часть текста: убийца, где убил человека, а где Сын Божий убит людьми, люди забыли. Если мы и знали Христа по плоти, то теперь уже не знаем (II Кор. 5, 16), -- эту Павлову загадку разгадали православные так же почти, как еретики-докеты: "тенью только страдал", passum fuisse, quasi per umbram 2 . Если бы не только "тенью", -- то могли ли бы люди забыть, где страдал, и через пятнадцать веков недоумевать, что целуют, истинный ли Крест или мнимый, тело или тень? II Что бы почувствовали Петр и "толмач" его Марк, если бы знали, что это будет? Могло ли бы им прийти в голову, что когда-нибудь одного слова "Голгофа" будет уже недостаточно, чтобы сразу напомнить людям то место, где Господь был распят? В первых, ближайших к Иисусу, двух поколениях, от 60-х годов, когда в Римской общине записывает Марк "Воспоминания" Петра, до 90-х годов, когда в общине эфесской записывает "Иоанн Пресвитер" "Воспоминания" Иоанна Апостола, память о Голгофе еще так жива, что люди, если бы даже хотели, не могли бы забыть это страшное место, потому что нет и, вероятно, не будет другого события во всемирной истории, изображенного с такой наглядной точностью, как это. В каждом слове всех четырех свидетелей чувствуется, что стоит им только закрыть глаза, чтобы все увидеть снова так, как будто оно происходит перед их глазами сейчас. И вот все-таки забыли. III Самое строение почвы около Иерусалима могло бы напомнить людям место Голгофы. Стены города всюду возвышаются над кручами, кроме одной стороны -- северо-западной, где холмистая равнина спускается отлого; только здесь и могла быть Голгофа 3 . Близко к городу было то место, где распят Иисус, -- все еще помнит...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: было в те дни: пришел Иисус из Назарета Галилейского, и крестился от Иоанна в Иордане (Мк. 1, 1; 4; 9). Так начинается Блаженная Весть -- Евангелие, -- не книга о жизни Христа, а сама эта жизнь, для Марка, ученика Петрова; так же -- для учителя его, Петра: "после крещения... мы свидетели всего, что сделал Иисус" (Д. А. 10, 37; 39). В этом, как и во многом другом, с Марком согласен Иоанн, с первым свидетелем последний. Тотчас после Пролога, где говорится о небесной жизни Христа, сообщается о начале и жизни земной: Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. Он пришел... чтобы свидетельствовать о свете. ... И свидетельствовал Иоанн, говоря: я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем (Иисусе) (Ио. 1, 6--7; 32). Здесь, хотя о самом крещении словами не сказано, может быть, потому, что тайна эта слишком свята и страшна (то же, что "неизреченное", arreton, в мистериях), но нет сомнения, что и здесь, в IV Евангелии, так же как и в 1-м, начало всего -- Крещение. Чем бы ни были две первые главы Луки и Матфея о Рождестве, -- "мифом" или мистерией, это, во всяком случае, еще не история, -- не горы, а смешение облаков с горами; в точном же смысле, история начинается у этих двух, так же как у Иоанна и Марка, крещением; в этом все четыре евангелиста согласны: начал Иисус крещением -- кончил крестом; то для них так же несомненно, как это. Если тайная жизнь Его, земная, -- до крещения, а небесная, -- после креста, то явная -- вся между этими...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: товарищ мой Марко д'Оджоне дал мне книгу о перспективе, записанную со слов учителя. Начинается так: "Наибольшую радость телу дает свет солнца; наибольшую радость духу - ясность математической истины. Вот почему науку о перспективе, в которой созерцание светлой линии - величайшая отрада глаз - соединяется с ясностью математики - величайшею отрадой ума, - должно предпочитать всем остальным человеческим исследованиям и наукам. Да просветит же меня сказавший о Себе: "Я семь Свет истинный", и да поможет изложить науку о перспективе, науку о Свете. И я разделяю эту книгу на три части: первая - уменьшение вдали объема предметов, вторая - уменьшение ясности цвета, третья - уменьшение ясности очертаний". Мастер заботится обо мне, как о родном: узнав, что я беден, не захотел принять условленной ежемесячной платы. * * * Учитель сказал: - Когда ты овладеешь перспективой и будешь знать наизусть пропорции человеческого тела, наблюдай усердно во время прогулок движения людей - как стоят они,...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: вечером, в болотистом дремучем лесу, недалеко от Рейна, между военным укреплением Tres Tabernae [257] и римским городом Аргенторатум [258], недавно завоеванным аламанами [259], пробирались два заблудившихся воина: один - неуклюжий исполин с волосами огненного цвета и ребячески-простодушным лицом, сармат [260] на римской службе, Арагарий, другой - худенький, сморщенный, загорелый сириец, Стромбик. Среди стволов, покрытых мхом и грибными наростами, было темно; в теплом воздухе падал беззвучный дождь; пахло свежими листьями берез и мокрыми хвойными иглами; где-то вдали куковала кукушка. При каждом шелесте или треске сухих веток Стромбик в ужасе вздрагивал и хватался за руку спутника. - Дядя, а дядя! Арагария называл он дядей не по родству, а из дружбы: они были взяты в римское войско с двух противоположных концов мира; северный прожорливый и целомудренный варвар презирал сирийца, трусливого, сладострастного и умеренного в пище и питье; но, издеваясь, жалел его, как ребенка. - Дядя! - захныкал Стромбик еще жалобнее. - Чего скулишь? Отстань. - Есть в этом лесу медведи? Как ты думаешь, дядя? - Есть, - отвечал Арагарий угрюмо. - А что, ежели мы встретим? А? - Убьем, сдерем кожу, продадим и пропьем. - Ну, а если не мы - его, а он нас? - Трусишка! Сейчас видно, что христианин. - Почему же христианин непременно должен быть трусом? - обиделся Стромбик. - Да ведь ты сам мне говорил, что в вашей книжке сказано: "Ударят тебя в левую щеку - подставь правую". - Сказано. - Ну, вот видишь. А ежели так, то и воевать не надо: ...