Поиск по творчеству и критике
Cлово "GRAVE"
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: Мы это узнали, когда приехал Бунаков с женой. Ее он оставил у нас, сказав, что заедет за ней после, и уехал в Париж. Жену его, Амалию, все любили и баловали. Мы тоже дружили с ней, мы все были, даже Д. С., с ней на "ты". Франтиха, из богатой еврейской семьи в Москве, она была "не партийная", но, конечно, друзей мужа близко знала и в "дела" достаточно была посвящена (никогда о них, впрочем, не говорила). От нас она часто бегала в Теуль просто пешком. По просьбе Савинкова, который скоро к нам явился, были в теульской вилле раза два и мы с Д. С. Он сказал мне после, что ему там не понравилось. Да и мне не понравились люди, окружавшие Савинкова. Все, кроме этой нежной, удивительной Марии Прокофьевой, с ее светлым, каким-то "нездешним" лицом. Уже больная, она куталась в плед. А вокруг, в атмосфере этого "общества", было что-то нелепое и даже... пошлое. Завтра рожденье Бориса (Савинкова),-- сказала мне как-то Амалия. Я пойду туда с утра. -- Рожденье? Поздравь его от меня. А что бы ему подарить? Постой, я напишу ему сонет. Амалия с сонетом отправилась в Теуль, вернулась на другое утро и рассказала: -- Борис, получив твой подарок, бросил всех гостей, карты, заперся у себя, и вот -- посылает тебе тоже сонет. -- Какой? Свой? Да он в жизни стихов не писал! Но Амалия действительно вручила мне сонет, недурной и по всем правилам сонета написанный. Какая, способность схватывать новое и без опыта сейчас же делать то же! -- Теперь, Амалия, я напишу ему стихи самого трудного размера -- терцины. Посмотрим, что будет! В сонете у него была ошибка в одной только строке (шестистопный ямб), а в ответных терцинах -- уже ни одной! По содержанию они были довольно страшные, все на его же тему: "Душа убита кровью". Тут вскоре явился Бунаков за Амалией и -- с директивой от партии: распустить "боевую организацию", как несвоевременную. Не знаю, как принял это Савинков. Мы его больше не видели. ...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: Тургенева, Гончарова, Достоевского и Л. Толстого IV. Начала нового идеализма в произведениях Тургенева, Гончарова, Достоевского и Л. Толстого В эпоху наивной теологии и догматической метафизики область непознаваемого постоянно смешивалась с областью непознанного. Люди не умели их разграничить и не понимали всей глубины и безнадежности своего незнания. Мистическое чувство вторгалось в пределы точных опытных исследований и разрушало их. С другой стороны, грубый материализм догматических форм порабощал религиозное чувство. Новейшая теория познания воздвигла несокрушимую плотину, которая навеки отделила твердую землю, доступную людям, от безграничного и темного океана, лежащего за пределами нашего познания. И волны этого океана уже более не могут вторгаться в обитаемую землю, в область точной науки. Фундамент, первые гранитные глыбы циклопической постройки – великой теории познания XIX века – заложил Кант. С тех пор работа над ней идет непрерывно, плотина воздвигается все выше и выше. Никогда еще пограничная черта науки и веры не была такой резкой и неумолимой, никогда еще глаза людей не испытывали такого невыносимого контраста тени и света. Между тем, как по ею сторону явлений твердая почва науки залита ярким светом, область, лежащая по ту сторону плотины, по выражению Карлейля – «глубина священного незнания» – ночь, из которой все мы вышли и в которую должны неминуемо вернуться, более непроницаема, чем когда-либо. В прежние времена метафизика набрасывала на нее свой блестящий и туманный покров. Первобытная легенда хотя немного освещала эту бездну своим тусклым, но утешительным светом. Теперь последний догматический покров навеки сорван, последний мистический луч потухает. И вот современные люди стоят, беззащитные, лицом к лицу с несказанным мраком, на пограничной черте света и тени, и уже более ничто не ограждает их сердца от страшного холода, веющего из бездны. Куда бы мы ни...