Поиск по творчеству и критике
Cлово "HEN"
Входимость: 26. Размер: 28кб.
Входимость: 12. Размер: 24кб.
Входимость: 3. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 26. Размер: 28кб.
Часть текста: Часть I. Атлантида. Глава 6. От Еноха к Иисусу 6. От Еноха к Иисусу I «Ангелы, оставившие вышний сонм и погрязшие в похотях, открыли женам неизреченное, aporrêta, что запало в их гнозис», – толкует «Еноха» Климент Александрийский (Clement Alex., Strom., V, 1). Слово aporrêta взято из языческих мистерий: тайна их – тайна падших ангелов. «Вы были на небе, но вам еще не были открыты все тайны небес; вы познали только тщетную тайну ; в ожесточении ваших сердец, вы открыли ее женам, и жены и мужи умножили ею зло на земле», – судит Господь падших ангелов «Еноха» (Hén., XVI, 3–4). II Что это за «тщетная тайна»? Может быть, бен-Элогимы слышали громовую песнь Херувимов: Приходит заклатися и датися в снедь верным. Слышали, но не поняли, было это или будет; может быть , и было – как будто было. Был или будет Сын, тоже не поняли. Тот, «спадший с неба, как молния», подобно им, не сделавший выбора, колеблющийся, двойственный, мерцающий, — Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет, не любящий – только...
Входимость: 12. Размер: 24кб.
Часть текста: ночь своим покровом Верхи Ермона осенит, Лишь только мир, волшебным словом Завороженный, замолчит... К тебе я буду прилетать, Гостить я буду до денницы И на шелкóвые ресницы Сны золотые навевать... Может быть, песнь эту слышали дочери Ламеха, в пастушьих кочевьях, у подножья Ермона. Вьются ли до голубого неба взметаемые северо-восточным ветром с горных полей, ослепительно-белые под ярким солнцем, снежные вихри – это они, бен-Элогимы, в сребровеющих ризах; режут ли черное небо пустыни падучие звезды огненными дугами, и это они, влюбленные ангелы. И целый день, вздыхая, ждет. Ей кто-то шепчет: «Он придет». Недаром сны ее ласкали, Недаром он явился ей, С глазами полными печали И чудной нежностью речей… Трепещет грудь, пылают плечи, Нет сил дышать, туман в очах, Объятья жадно ищут встречи, Лобзанья тают на устах… III «И входили Ангелы к дочерям человеческим, и спали с ними, и учили их волшебствам»: тайнам лечебных корней и злаков, звездочетству и письменам, и женским соблазнам: «подводить глаза, чернить веки, украшаться запястьями и ожерельями, драгоценными камнями и разноцветными...
Входимость: 3. Размер: 24кб.
Часть текста: первая повествовательная часть книги Еноха, Mashafa Hênôk, и еще лет через пятьдесят – семьдесят, почти в самый канун Рождества Христова, – вторая часть ее, апокалипсическая, – «Притчи Еноха» (W. Baldensperger, Die messianisch-apokalyptischen Hoffnungen des Judenthums, 1903, p. 17–22). Книга эта – продолжение и завершение Даниила – есть вершина всех мессианских пророчеств Израиля (W. Baldensperger, 119). Здесь впервые Мессия возносится с престола отца Своего, Давида, на престол Бога-Отца; Сын Человеческий становится Сыном Божиим Единородным: «Избранный Мой воссядет на престоле Моем», – говорит Господь (Fr. Martin, Le livre d’Hénoch, trad. sur le texte éthiopien, 1906, p. 104. – W. Baldensperger, 120, 138). Взор Иисуса Назорея, может быть, останавливался и на этих словах. Книга Даниила, принятая в канон, имела явное, всемирно-историческое действие; Книга Еноха, оставшись вне канона, сделалась потом «отреченною», «апокрифическою». Ту – ...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: Греки ничего не знают о Кветцалькоатле, мексиканцы – об Атласе, как жители одной планеты ничего не знают о жителях другой; но вот, в этом сошлись, как будто пишут два портрета с одного лица. II Одного мы прежде знали Бога, скованного цепью, — Знали Атласа-титана, Что раздавленный, согнувшись, На плечах могучих держит Беспредельный свод небес, этот плач Океанид у ног Прометея к обоим возносится – Кветцалькоатлю и Атласу. Прежде знали одного, а теперь узнали двух, но и в двух – один: две гемисферы в одну соединяет небодержец и страстотерпец Атлас. Quetzalco-Atl – Atl-as: корень двух имен один – всей Атлантиды корень; tlaô – значит по-гречески «страдаю», «терплю»; atl, по-древнемексикански значит «вода». Между «водой» и «страданием» – вся Атлантида. Кветцалькоатль-Атлас – то же, что Дионис в древнегреческих таинствах, – любящий и страдающий бог Сын. Бездну веков вопрошает религиозная мысль, как «звуковой лот» – бездну Атлантики: «Кто там?» и эхо отвечает: «Сын». III «Все мы – дети Воды. О, Тлалок, Водяной, помилуй нас, не погуби!» – в этой древнемексиканской молитве – вся душа Атлантиды-Америки (Spence, 136). Вся она в этих двух мыслях, двух корнях: tla – atl, «страдание»...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: Часть I. Атлантида. Глава 13. Ледниковый крест 13. Ледниковый крест I В Мас-д’Азильской стоянке найдены плоские речные гальки, разрисованные красными полосками. На одной из них – крест, мохнатый, как бы из звериного меха, – живой, насколько живее наших деревянных, металлических и каменных крестов (Mainage, 233. – Piette, Les galets colories du Mas d’Asil, pl. XV, n. 4). Мы не знали бы, что это значит, если бы не угольчатые кресты, svastika, более поздней, неолитной эпохи и кресты-спицы в колесиках, – еще позднейшего, Бронзового века. Это солнечно-магические знаки: солнце катится колесом по небу, и крест в солнце – его же лучи. Наши золотые литургийные дискосы, ostensoria, может быть, родственны этим неолитным знакам (Carl Clemen, Die Religion der Erde, 1927, p. 9). Кажется, и тот мохнатый крест на Мас-д’Азильской гальке – тоже солнечно-магический знак. Магией человек ловит солнце, как зверя – зверолов. Здешнее солнце – живым, мертвым – нездешнее. Солнечные знаки клались в гроба, чтобы и там, в ледниковой ночи смерти, взошло незакатное солнце. II В очень древних, плиоценовых слоях найдены женские черепа с глубокими, выжженными рубцами на лбу, в виде буквы Т, Иезекиилева tau – креста (Clemen, 8). Два лица у всякого знаменья – чудо и случай; выбор между ними свободен. То ли случайно, то ли чудесно, крестное знаменье выжжено на челе Преистории. Чтобы некогда вспыхнул на небе солнечный Крест – Сим победиши – нужно ли было нашему пещерному праотцу чертить свой мохнатый...
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: дворца – «Собиратель шафрана», как по такому же облику на гематитовой печати офитского перстня трудно понять, кто распятый Вакх-Орфей, мужчина или женщина (Evans, The palace of Minos, 265). Если тот перстень магичен, то эта роспись – тем более. Все чародейственно в ней, как в царстве самого великого, по слову Платона, «чародея», Эроса; призрачно-прозрачно все – даже скалы, тающие, как морская пена, клубящиеся, как облака; розовость жемчужная на всем, как отблеск вечного вечера в саду Гесперид. Всюду, на зубчатых скалах, должно быть, подводной пещеры, в низких, как бы жертвенных, чашах, вспыхивают, вьются языками молнийно-белого пламени, огромные, богине Матери любезные, шафранные цветы. Призрачно-прозрачно все, кроме человека: тело его, как из меди изваянное, мутно-голубоватое, напоминает дремлющий в подводно-лунном сумраке ил, или богов Атлантиды потопную празелень. Весь наклонившись вперед в стремительном беге, жадно, обеими руками, хватает он и рвет те молнийно-белые цветы: так водолаз Гильгамеш, на дне Океана, где, может быть, погребена Атлантида, срывает Злак Жизни, спеша, чтоб не захлебнуться, вынырнуть; так от меча херувима бегущий Адам срывает на бегу последние цветы потерянного рая. Тайну музыки – магии – кто разгадает? Но кажется, смысл росписи таков: Злак Жизни сорвет не разделенный на две половины, мужскую и женскую, а только цельный Человек – Андрогин. II Этот, в древнейшей росписи Кносского дворца, – первый, но не последний Андрогин. Сколько их будет потом, в здешних ваяньях, резьбах и росписях, – сколько юных, голых, мужественно-крепких, женственно-стройных, с перетянутыми кожаным поясом, точно перерезанными, осино-тонкими станами,...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: сделаю» — вот вечный страх и мука таких людей, как Данте, или, вернее, такого человека, потому что не было другого подобного ему за два тысячелетия христианства, и едва ли скоро будет в «поэзии-делании». Данте не мог не сознавать или, по крайней мере, не чувствовать иногда, что в главной воле его — к соединению двух миров, того и этого, в одном третьем, все действующие в мире силы — Церковь, государство, искусство, наука, философия, — все, что мы называем культурой, — идут если не против него, то не с ним; потому что весь мир движется не к соединению двух миров, а к их разделению, под знаком не Трех — Отца, Сына и Духа, а Двух: Отца против Сына или Сына против Отца; Бога против человека или человека против Бога; плоти против духа или духа против плоти; земли против неба или неба против земли — и так без конца, в ряде вечных противоборств — противоречий неразрешимых. Данте, один из сильнейших людей, не мог не сознавать, или, по крайней мере, не чувствовать иногда, как страшно бессилен и он, потому что страшно одинок. Главная воля его к Трем вместо Двух, не находя точки опоры ни в чем внешнем и действительном, изнемогала в пустоте, в бездействии или в самоубийственных бореньях внутренних....
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: II Что такое «черная магия», мы могли бы знать, по собственному опыту. Что заставило вчера и заставит, может быть, завтра десятки миллионов людей умирать, убивать друг друга, в XX веке по Р. X., так же как в сотом до Р. X.? Что заставляет сто двадцать миллионов людей в России мучиться столько лет под игом новых Стражей, phylakes, Бдящих, egrêgoroi? Что, если не колдовское «внушение», «усыпление», «гипноз», человека «дневного», Homo Sapiens; пробуждение «ночного», Homo Musteriensis, – «черная магия»? III Двенадцать миллионов убитых на войне и сто двадцать миллионов мертвых заживо в России нам так же ничего не говорят, как найденные кости человеческих жертв в Ледниковых стоянках (Clement Al., Strom. 7). Крест на челе Истории нам так же ничего не говорит, как на челе Преистории. IV Наша механика становится «черной магией» в войне – титаническом разрушении; черная магия атлантов становится «механикой» сначала в титаническом зодчестве, а затем, тоже в войне – разрушенье. Вспомним Дедала, Крито-миносского – может быть, Атлантского «мага-механика», творца трех чудес – Лабиринта, человеческих крыльев и человека-автомата; вспомним пляшущую заводную куколку на ладони старого колдуна, посланного против бога мира, Кветцалькоатля, ...