Поиск по творчеству и критике
Cлово "LIBRO"
Входимость: 1. Размер: 117кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 117кб.
Часть текста: полагаете, мессер Леонардо, что сирен вовсе нет. Ну, а что оказали бы вы о скиаподах, укрывающихся от солнца под тенью собственной ступни, как под зонтиком, или о пигмеях, с такими громадными ушами, что одно служит им подстилкою, другое одеялом? Или о дереве, приносящем вместо плодов яйца, из которых выходят птенцы в желтом пуху, наподобие утят - мясо их имеет рыбий вкус, так что и в постные дни может быть употребляемо? Или об острове, на котором корабельщики, высадившись, разложили костер, сварили ужин, а потом увидели, что это не остров, а кит, о чем передавал мне старый моряк в Лиссабоне, человек трезвый, клявшийся кровью и плотью Господней в истине слов своих? Этот разговор происходил пять лет спустя после открытия Нового Света, на Вербной неделе, 6 апреля 1498 года во Флоренции, недалеко от Старого Рынка, на улице Меховщиков, в комнате над кладовыми торгового дома Помпео Берарди, который, имея товарные склады в Севилье, заведовал постройкой кораблей, отправлявшихся в земли, открытые Колумбом. Мессер Гвидо Берарди, племянник Помпео, с детства питал великую страсть к мореплаванию и намеревался принять участие в путешествии Васко да Гама, когда заболел появившеюся в те времена страшною болезнью, названной итальянцами французскою, французами-итальянскою, поляками-немецкою, московитами - польшою, а турками - христианскою. Тщетно лечился он у всех докторов и подвешивал восковые приапы ко всем чудотворным иконам. Разбитый параличом, осужденный на вечную...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: вмешается в братоубийственную войну Белых и Черных, в «разделенном городе», Флоренции, — в волчью склоку «тощего народа» с «жирным», бедных с богатыми, — в то, что мы называем «социальной революцией»; он призовет в Италию мнимого «миротворца», Карла Валуа, брата французского короля, Филиппа Красивого. «Мы низложим короля Франции», — скажет о нем Бонифаций, когда тот не пожелает признать его земного владычества.[336] Кто же этот человек, желающий господствовать «надо всеми царями и царствами», super reges et regna, возвещающий миру, подобно воскресшему Господу: «Мне дана всякая власть на небе и на земле»? Помесь Льва, Пантеры и Волчицы, в трех искушениях Данте, — помесь жестокости, жадности и предательства, — продолжатель великих пап, Григория VII, Григория IX, Иннокентия III, в гнусно искаженном виде; предшественник Александра VI Борджиа, великий «антипапа» — «маленький антихрист». Это первый понял Данте и, чтобы начать с ним борьбу, «кинулся в политику, очертя голову». В споре Белых с Черными разгорается с новой силой все тот же, бесконечный, столько веков Италию терзавший, спор Гвельфов с Гибеллинами. Против чужого императора — за своего, родного, папу-кесаря стоят Гвельфы, а Гибеллины — против своего за чужого, потому что знают, или предчувствуют, что чужой, добрый, лучше своих, злых и безбожных, какими не могут не быть, и будут те, кто, от имени Христова, «падши поклонится» князю мира сего. Черные — такие же Гвельфы, как Белые, но между ними происходит все та же, хотя и в иной плоскости,...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: еще страшнее: – Моя душа – в Инквизиции». Это, впрочем, может быть, страшнее для нас, чем для нее, потому что Инквизиция кажется ей непреложным судом Божиим, или, по крайней мере, ей хотелось бы, чтобы она казалась ей таким судом. Но, вероятно, бывали минуты, когда и ей делалось так страшно перед этим судом, что она скрывала от него многое. Вот почему трудно узнать по этой книге действительную, святую и «грешную» жизнь св. Терезы. То же почти, что сделал Данте для Италии, а Лютер – для Германии, сделает и св. Тереза для Испании: первая или одна из первых заговорит не на школьном, мертвом, латинском языке, а на живом, простонародном, старокастильском, El habla vukgar. «Я пишу, как говорю, – так просто, как только могу… Больше всего я люблю в писаниях моих ясность, точность и простоту». Это говорит испанский гуманист, Жуан де Вальдес, современник св. Терезы, в своем «Диалоге о языке», «Diálogo de la lengua». «В книге этой („Жизни“) я говорю так просто и точно, как только могу, о том, что происходит в душе моей», – скажет и св. Тереза теми же почти словами, как...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: скоростью, в Сеговии, Вэасе, Севилье, Каракаве, Вилленеве-де-ла-Ксара, Паленчии, Сории, Гренаде и Бургосе. «Дух, оживлявший ее, был так ревностен, что не давал ей покоя», – вспоминает один из ее современников. Все эти светлые обители – только малые семена великого сева, Царства Божия. И самое удивительное, почти невероятное, – то, что все эти основания происходят при величайшей бедности, так что у Матери Основательницы часто не в переносном, а в точном смысле нет ни гроша. Но «святая Дама Бедность» – мать святого Богатства, потому что св. Тереза уже знает, чего св. Франциск еще не знает, – что не только бедность, но и богатство может быть святым. Все эти основания Терезы – нечто небывалое, за все века христианской Церкви после Оснований ап. Павла. Чтобы понять как следует не внутреннюю, чудесную, а хотя бы только историческую, внешнюю, сторону дела св. Терезы, надо вспомнить бывшую в Испании XVI века, после завоевания Нового Света, неодолимую тягу к монашеству, к уходу из мира: тем, кто завоевал землю, осталось завоевать и небо. Св. Тереза – великая Завоевательница, Конквистадор не внешнего, а внутреннего Нового Света. Донья Катарина де Кордона, воспитательница Дон Карлоса и Дон Жуана Австрийского, правнучка знаменитых герцогов Кордонских, тайно покидает двор, облекается в рубище и живет, как дикий зверь, в пещере, питаясь корнями и травами. Многие богатые и знатные люди живут и в миру, как монахи. Сам Император Карл V уходит в монастырь Св. Юста, а сын его, Филипп II – в подобный монастырю Эскуриальский дворец. Но в этой общей тяге к монашеству Тереза находит только внешнюю помощь, а внутреннюю – в самой себе, в бесконечном мужестве своем....