Поиск по творчеству и критике
Cлово "ULTRA"
Входимость: 3. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 165кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 31кб.
Часть текста: - цветок у тебя в бутоньерке. ( В. Даров ) В несколько более оживленном размере: Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене. Фиолетовые руки На эмалевой стене Полусонно чертят звуки В звонко-звучной глубине, Вырастают точно блестки При лазоревой луне; Всходит месяц обнаженный При лазоревой луне; Звуки реют полусонно, Звуки ластятся ко мне. Тайны созданных созданий С лаской ластятся ко мне. И трепещет тень латаний На эмалевой стене. ( Русские символисты, кн. II ) Два приведенных стихотворения - наши русские; вот стихотворение, принадлежащее Метерлинку: Моя душа больна весь день, Моя душа больна прощаньем, Моя душа в борьбе с молчаньем, Глаза мои встречают тень. Я вижу призраки охоты; Полузабытый след ведет Собак секретного желанья Во глубь забывчивых лесов. Лиловых грез несутся своры, И стрелы желтые - укоры - Казнят оленей лживых снов. Увы, увы! везде желанья, Везде вернувшиеся сны, И слишком синее дыханье... На сердце меркнет лик луны. То, что есть в содержании символизма бесспорного и понятного,- это общее тяготение его к эротизму. Старый как мать-природа бог, казалось изгнанный навсегда из деловой поэзии 50-70-х годов, вторгся в сферу, ему всегда принадлежавшую, им издревле любимую, но в форме изуродованной и странной, в форме бесстыдно обнаженной: О, чудно нежная и страстная болезнь! В тебе вся жизнь моя и милый идеал! Ты звездно обняла меня, как землю плеснь, Как ржавчина в бою измученный кинжал! Ты волю мне дала, я грозен и велик Не желчной грубостью, не силою, не знаньем: Усеян язвами смятенный мой язык, И заражать могу одним своим дыханьем Весталок, стариков, беспомощных детей; Всех наградить могу болезнею нагою. Я презираю жизнь, природу и людей, Смеюся над тоской, над горем и слезою. ( Емельянов-Коханский ) Также и в следующем, чрезвычайно безобразном даже по форме: Не входите, присенники! У меня ль не ноги...
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: миф. Но, если даже так, вспомним, что для самого Платона значит «миф», – может быть, лучшая часть всей его мудрости. Не ближе ли и нам, не роднее ли, потому что бессмертнее, миф Платона, чем вся его диалектика? Миф – полет, диалектика – лестница; рушится лестница, крылья мифа возносят на высоты нерушимые; дальше всех человеческих глаз, край земли и неба, начало и конец всего – «Атлантиду» – видит орлиное око мифа. Слушая спор, диалектику, споришь и сам; слушая миф, молчишь и вспоминаешь райские песни Ангела, петые всякой душе до рождения: И звуков небес заменить не могли Ей скучные песни земли. III Мифы Платона – всем эллинским мифам венец, а жемчужина в венце – «Атлантида». «Кто ее создал, тот и разрушил», – чтоб это сказать, надо быть таким трансцендентно-лютым врагом Платона, каким был ученик его, Аристотель. Рафаэль, в ватиканской фреске – «Школа Афинских мудрецов», дал в руки Платона «Тимея» – «Атлантиду», как бы желая тем показать, что здесь его глубочайшая мудрость. IV Что такое миф? Небылица, ложь, сказка для взрослых? Нет, одежда мистерии. Голыми ходят у Платона только низшие истины; высшие – облекаются в миф, так чтобы истина сквозила сквозь «басню», как тело –...
Входимость: 1. Размер: 165кб.
Часть текста: Пушкина, он и самого себя определял, что и он явился из этих же самых «двух начал»? «Никогда не чувствовал себя погруженным в такое спокойное блаженство. О, Рим, Рим! О, Италия! Что за небо!.. Что за воздух!.. Пью — не напьюсь, гляжу — не нагляжусь… Никогда я не был так весел, так доволен жизнью». Друзья Гоголя рассказывают, как на вилле Волконской, упиравшейся стеной в старый римский акведук, который служил ей террасой, «он ложился спиной на аркаду и по полусуткам смотрел в голубое небо, на мертвую и великолепную римскую Кампанью, оставаясь недвижимым целые часы, с воспаленными щеками». — «Италия! Она моя!.. Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, кафедра, театр — все это мне снилось. Я проснулся опять на родине». Одно из писем помечает он, вместо христианского летосчисления, древнеримским: «год 2588 от основания Города», как будто на одно мгновение пожелал забыть, что Христос родился, как будто 1835 лет христианства, вместе с «Россией, Петербургом, снегами, департаментом», только снились ему. Это, конечно, шутка; но надо знать, чем и тогда уже было для Гоголя христианство, чтобы почувствовать, что значит эта шутка. «Когда я увидел во второй раз Рим, — говорит он именно в этом письме, помеченном „от основания Города“, — мне казалось, что я увидел свою родину, в которой несколько лет не бывал я, а в которой жили только мои мысли. Но, нет, это все не то: не свою родину, но родину души своей я увидел, где душа моя жила еще прежде меня, прежде чем я родился на свет». Не Вифлеем, не Голгофа, а «мертвая и великолепная Кампанья», земля умерших богов — предвечная родина Гоголя. Языческую древность он не...