Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "G"
Показаны лучшие 100 слов (из 111).
Чтобы посмотреть все варианты, нажмите
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: что, кажется, «последние христиане» наших дней начинают понимать или скоро начнут, – что христианство может быть спасено не одной из двух поместных Церквей, Восточной или Западной, и не одной из бесчисленных церквей, в Протестантстве-Реформации, а только единою Вселенскою Церковью, потому что вся нисходящая за второе тысячелетие линия христианства есть не что иное, как медленный провал в пустоты, зазиявшие после Разделения Церквей. «Нынешняя Римская Церковь, в своем земном владычестве, есть Вавилон», – говорит Иоахим теми же почти словами, как через полтораста-двести лет скажут Лютер и Кальвин. [42] Нынешние прелаты Римской Церкви, «друзья богатых и союзники сильных мира сего, истинные члены синагоги сатанинской, возвещают и готовят пришествие Антихриста». [43] – «В Риме уже родился Антихрист и скоро воссядет на престол римского первосвященника». [44] – «Нынешнее состояние Церкви должно измениться, commutandum est status iste Ecclesiae». [45] Дни Римской церкви сочтены: так же, как новый Град Божий – на развалинах старого Града Человеческого, «воздвигнута будет и новая Вселенская Церковь, на развалинах старой Церкви Петра». [46] Дышит Дух уже и сейчас в Церкви Восточной и влечет ее к Западной. Когда же обе поместные Церкви соединятся в одну, Вселенскую, то «войдут в нее Иудеи, войдут и язычники», да будет воистину «един Пастырь и едино стадо», а не так,...
Входимость: 2. Размер: 48кб.
Часть текста: Нового времени, но по разнообразию предметов, использовавшихся в быту русскими и западными европейцами даже в XVII в. (мебель, посуда и пр.), Россия вроде бы была позади. Стоит ли на этом основании делать вывод об «отставании» Запада от России или России от Запада? [23] Другое дело, что особенности социально-политического устройства России на протяжении ряда столетий были таковы, что власть по большей части вынуждена была ориентироваться не на реформы, а на сохранение существующего положения дел и потому если и проводила реформы, то преимущественно минимальные, в то время как «нормальным» состоянием общества следует, видимо, считать постоянный процесс умеренного реформирования, являющийся своевременной реакцией власти на вызовы времени и избавляющий от необходимости прибегать к реформам радикальным. Однако подобная ситуация характерна лишь для современного общества. В Средние века и в раннее Новое время не только в России, но и во многих других странах предпочитали именно радикальные реформы. Но не означает ли это, что историческое развитие России действительно носило цикличный характер? Проведенное относительно недавно специальное исследование истории реформ в России XVIII в. дало возможность увидеть реформирование как единый, непрерывный процесс, шедший на протяжении всего столетия [24] . Первая четверть XIXв. отмечена достаточно серьезными преобразованиями Александра I. В эпоху Николая I реформы были сведены к минимуму, хотя необходимость их проведения вполне сознавалась и готовились соответствующие проекты. После эпохи радикальных реформ Александра II наступает период, характеризуемый консервативной политикой Александра III. Однако уже при его преемнике Николае II происходит радикальное реформирование политического строя России. Таким образом, реформаторский процесс шел хотя и с разной интенсивностью, но более или менее непрерывно. Остается вопрос о контрреформах и их неизбежности. Но, прежде чем говорить...
Входимость: 2. Размер: 45кб.
Часть текста: широкой публике. Лишь незадолго перед этим Россия пережила «Крымскую катастрофу» – одно из наиболее болезненных для национального самолюбия событий русской истории. Начиналось царствование Александра II, впереди были Великие реформы – освобождение крепостных крестьян и иные преобразования, ознаменовавшие начало новой исторической эпохи. Страна жила предчувствием перемен, и, как всегда бывает в подобные моменты, интерес к истории, в частности к тем ее эпизодам, которые власть тщательно скрывала от посторонних глаз, был особенно острым. Тем более что речь шла о времени, с которого началась новая Россия, времени, связанном с именем того, чье наследство, как казалось, так бездарно было растрачено потомками, проигравшими Крымскую войну. К середине XIX в. культ Петра I – преобразователя и творца России как великой европейской державы, труженика на троне, человека, создавшего ту культурную среду, в которой жили уже несколько поколений русских людей, прочно укрепился в общественном сознании. Возможно, точнее всех выразил это М. П. Погодин: «Какой нынче день? 1 января 1841 года – Петр Великий велел считать годы от Рождения Христова… Пора одеваться – наше платье сшито по фасону, данному Петром Первым, мундир по его форме. Сукно выткано на фабрике, которую завел он; шерсть пострижена с овец, которых развел он. Попадается на глаза книга – Петр Великий ввел в употребление этот шрифт и сам вырезал буквы. Вы начинаете читать ее – этот язык при Петре Первом сделался письменным, литературным… Приносят газеты – Петр Великий их начал... За обедом, от соленых сельдей и картофелю, который указал он сеять, до виноградного вина, им разведенного, все блюда будут говорить нам о Петре Великом. После обеда вы едете в гости – это ассамблея Петра Великого. Встречаете там дам –...
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Часть текста: Т. Карлейля в статье о Гёте. Гёте и Байрон для него несовместимы: «Закрой Байрона, открой Гёте». Но вот сам Гёте открывает Байрона: «Байрон — личность столь высокая, какой еще не бывало и какая вряд ли повторится». Да, Байрон — небывалое явление личности, явление героя. «Поклонение героям» — религия Карлейля. «Бесполезный Байрон», бесполезный герой — в устах его кощунство над его же собственной святынею. Когда Байрон навсегда уезжал из Англии, собралась толпа зевак; кто-то сказал, что уезжает промотавшийся барчонок; из толпы полетели камни. Как тогда в живого, так потом в мертвого кинул и Карлейль свой камень. Байрон — одна из вершин горного хребта, поднятого землетрясением Великой Революции. Наполеон, Гёте, Байрон, Лермонтов — от нас уже далеко эти вершины; мы вступили в степь равенства и так долго блуждали по ней, что думали — ей конца не будет. Но, блуждая, сделали круг и вернулись туда, откуда...