Поиск по творчеству и критике
Cлово "LOCUS"
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 68кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: богу Вакху по веселому побережью Партенопеи. В любимом загородном месте римлян, Байях [270] близ Неаполя, знаменитых своими целебными серными ваннами, Байях, о которых еще поэты времен Августа пели: "Nullus in orbe locus Baiis praeeucet amoenis" [271], - праздные люди наслаждались природой, такой же ленивой и сладострастной, как сами они. Ни одна тень монашеского века не легла еще на залитое солнцем побережье между Везувием и Мизенским мысом; христианства не отрицали здесь, но отделывались от него шуткой; блудницы здесь не каялись, - скорее честные женщины стыдились добродетели своей, как устаревшего обычая. Когда долетали сюда слухи о пророчествах сивилл, грозивших кончиной мира, о ханжестве и злодействах Кон-станция, о персах, надвигавшихся с Востока, о тучах варваров, растущих с севера, о затворниках, потерявших образ человеческий в пустынях Фиваиды, - счастливые обитатели этих мест, закрыв глаза, вдыхали тонкий аромат фалернских гроздий и утешались эпиграммами, во вкусе Тибулла [272] и Проперция, которые посылали друг другу в подарок: Calet unda, friget aethra, Simue innatat choreis Amathusium renidens, Salis arbitra et vaporis Flos siderum, Dione. Что-то старческое и, вместе с тем, ребяческое было на самых веселых лицах этих последних эпикурейцев. Ни свежая соленая вода морских волн, ни кипящие серные струи Байских источников не давали исцеления дряблым, зябким телам этих молодых людей, лысых, беззубых в двадцать лет, состарившихся от разврата своих предков,...
Входимость: 1. Размер: 68кб.
Часть текста: Гиппиус-Мережковская З. Н. Дмитрий Мережковский. Париж, 1951. С. 53-54). Работа над книгой продолжалась со значительными перерывами около пяти лет - за это время автор успел выпустить стихотворный сборник "Символы" (СПб., 1892) и критический очерк "О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы" (СПб., 1893). Первоначально проект опубликования романа обсуждался в журнале "Вестник Европы", но из-за отрицательного отношения редактора этого журнала, М. М. Стасюлевича, к Мережковскому роман был возвращен автору. Впервые он был напечатан в "Северном вестнике" (N 16 за 1895 г.) под заглавием "Отверженный" с обширными поправками и изъятиями, сделанными фактическим редактором журнала А. Л. Волынским. Одна из глав, выброшенных целиком, под заглавием "Свидание. Рассказ из времен Юлиана Отступника" была опубликована в журнале "Живописное обозрение" (1895. 2 апреля. N 14. С. 274-278) и в состав романа более не включалась. В 1896 году "Отверженный" вышел отдельным изданием (СПб.) с восстановлением части купюр. Незначительная правка присутствовала и в следующих изданиях романа: в 1902 (когда книга впервые получает окончательное заглавие) и в 1906 годах, когда включается в состав трилогии вместе с романами "Воскресшие боги. Леонардо да Винчи" и "Антихрист. Петр и Алексей". В 1910 и 1914 годах "Юлиан Отступник" занимал первый том собраний сочинений Мережковского (соответственно: 17- и 24-томного). Последнее прижизненное издание, послужившее источником текста для настоящего: Мережковский Д. С. Христос и Антихрист. Берлин, 1922. Т. 1....
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: юности для Фауста, так же кощунствует — смеется: Увы, мой друг, старо и ново, Веками лжи освящено, Всех одурачившее слово: Один есть Три и Три — Одно.[3] Жив Данте, или умер для нас? Может быть, на этот вопрос вовсе еще не ответ вся его в веках немеркнущая слава, потому что подлинное существо таких людей, как он, измеряется не славой — отражением бытия, слишком часто обманчивым, — а самим бытием. Чтобы узнать, жив ли Данте для нас, мы должны судить о нем не по нашей, а по его собственной мере. Высшая мера жизни для него — не созерцание, отражение бытия сущего, а действие, творение бытия нового. Этим он превосходит всех трех остальных, по силе созерцания равных ему художников слова: Гомера, Шекспира и Гёте. Данте не только отражает, как они, то, что есть, но и творит то, чего нет; не только созерцает, но и действует. В этом смысле высшей точки поэзии (в первом и вечном значении слова poiein: делать, действовать) достиг он один. «Цель человеческого рода заключается в том, чтобы осуществлять всю полноту созерцания, сначала для него самого, а потом для действия, prius ad speculandum, et secundum ad operandum».[4] Эту общую цель человечества Данте признает и для себя высшей мерою жизни и творчества: «Не созерцание, а действие есть цель всего творения („Комедии“) — вывести людей, в этой (земной) жизни, из несчастного состояния и привести их к состоянию блаженному. Ибо если в некоторых частях „Комедии“ и преобладает созерцание, то все же не ради него самого, а для действия».[5] Главная цель Данте...