Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Е"

1. Петр и Алексей. Эпилог. Христос Грядущий

Входимость: 2. Размер: 89кб.

Часть текста: и впрямь хочешь тайне той приобщиться, искус молчания прими. Что ни увидишь, ни услышишь, -- знай, молчи, да помалкивай. Не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзание Ти дам, яко Иуда. Разумеешь? -- Разумею, отче! Как мертвец, безгласен буду... -- Ну, ладно, -- продолжал о. Никодим. -- Дам я тебе грамотку к Парфену Парамонычу, купцу Сафьянникову, мукой на Москве торгует. Отвезешь ему поклон мой, да гостинчик махонький, морошки керженской моченой кадушку. Кумовья мы с ним старые. Он тебя примет. Ты по счетной части горазд, а ему такого молодца в лавку надобно... Сейчас пойдешь, что ль, аль до весны погодишь? Время-то скоро зимнее. А у тебя одежишка плохенькая. Как бы не замерз? -- Сейчас, отче, сейчас! -- Ну, с Богом, сынок! О. Никодим благословил Тихона в путь и дал ему обещанную грамотку, которую позволил прочесть: "Возлюбленному брату во Христе, Парфену Парамонычу -- радоваться. Се -- отрок Тихон.. Черствым хлебом не сыт, пирожков хочет мягоньких. Накорми голодного. Мир вам всем и радость о Господе. Смиренный о. Никодим" По зимнему первопутку, с Макарье^ским рыбным обозом, отправился Тихон в Москву. Мучные лавки Сафьянникова находились на углу Третьей Мещанской и Малой Сухаревой площади. Здесь приняли Тихона, несмотря на письмо о. Никодима, подозрительно. Назначили на испытание подручным к дворнику...

2. Александр Первый. Часть пятая. Глава первая

Входимость: 1. Размер: 21кб.

Часть текста: говорил хозяин с ласковой важностью, приглашая гостя войти. Вот у меня и куры ходят, вот и теля, вот и пасека, вот и жито растет перед хатою,-- выйди, да и жни: вся благодать Божья! А жинка моя варит борщ такой, что хоть бы самому городничему: у панов жила и понаучилась всяким панским роскошам. Когда Голицын оглянул белую хатку под нахлобученной соломенною крышею с гнездом аиста и занесенными ветром пучками полевых цветов,-- в уютной тени вишневого садика с рядами белых ульев, то согласился с хозяином, что тут вся благодать Божья. А внутри еще лучше: выбеленные мелом стены, глиняный пол, расписная печка -- под ней воркуют голуби, на ней мурлычит кот; образница с Межигорской Божьей Матерью, убранная сухими цветами -- алым Королевым цветом, желтым чернобривцем и зеленым барвинком. Когда смуглолицая Катруся принесла ему студеной воды из криницы, а древняя бабуся Дундучиха, Омелькина мать, вытерла скамью подолом плахты, приглашая гостя сесть, и, глядя на него из-под морщинистой ладони подслеповатыми глазами,...

3. Александр Первый. Часть шестая. Глава вторая

Входимость: 1. Размер: 45кб.

Часть текста: мы уже не то, что в двадцать лет... -- Да, брат, старость не радость, это я не хуже твоего знаю. А насчет лихорадки не бойся,-- пустяки, ничего не будет. В маленькой уборной, рядом с кабинетом-спальнею, государь переодевался и умывался с дороги. Всегда любил холодную воду для умыванья, но теперь попросил теплой: должно быть, боялся, чтоб озноб не усилился. Волконский, с полотенцем через плечо, лил ему из кувшина воду на руки. Бывший начальник главного штаба, теперешний императрицын гоф-маршал, генерал-адъютант, князь Петр Михайлович Волконский часто служил государю камердинером. Тридцать пять лет был ему дядькою, сопровождал его во всех путешествиях, видел во всех состояниях души и тела, самых торжественных и самых унизительных. Государь не баловал князя. "Что я терплю от него, этого никто себе и представить не может",-- говаривал Волконский и много раз хотел выйти в отставку, но все не выходил; был слаб и добр; любил его, жалел, как старая няня -- дитя свое. Жалел и теперь: видел, что он очень болен и только, по обыкновению, скрывает болезнь, перемогается. -- Эк, начадили!-- сказал государь, вытирая руки полотенцем и глядя в окно на дымное зарево иллюминации. -- К приезду вашего величества. -- Верноподданные!-- поморщился ...

4. Петр и Алексей. Книга вторая. Антихрист

Входимость: 2. Размер: 87кб.

Часть текста: скот, имущество, каждую ночь уходили в поля и леса, одевались в чистые белые рубахи-саваны, ложились в долбленные из цельного дерева гробы и, сами себя отпевая, с минуты на минуту ожидая трубного гласа -"встречали Христа". Против мыса, образуемого Новою и Малою Невкою, в самом широком месте реки, у Гагаринских пеньковых буянов, среди других плотов, барок, стругов и карбусов, стояли дубовые плоты царевича Алексея, сплавленные из Нижегородского края в Петербург для Адмиралтейской верфи. В ночь праздника Венеры в Летнем саду, сидел на одном из этих плотов у руля старый лодочникбурлак, в драном овчинном тулупе, несмотря на жаркую пору, и в лаптях. Звали его Иванушкой-дурачком, считали блаженным или помешанным. Уже тридцать лет, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, каждую ночь до "петелева глашения"-- крика петуха, он бодрствовал, встречая Христа, и пел все одну и ту же песню гробополагателей. Сидя над самою водою на скользких бревнах, согнувшись, подняв колени, охватив их руками, смотрел он с ожиданием на зиявшие меж черных разорванных туч просветы золотисто-зеленого неба. Неподвижный взор его из-под спутанных седых волос, неподвижное лицо полны были ужасом и надеждою. Медленно пока чиваясь из стороны в сторону, он пел протяжным, заунывным...

5. Петр и Алексей. Книга девятая. Красная Смерть

Входимость: 4. Размер: 85кб.

Часть текста: малую хижину там, где икона опустилась на землю, и начали жить пустынным житием, пахать пашню копорюгою и, сожигая лес по кряжам, сеять под гарью. Братия сходилась к ним. Старцы завещали ей, умирая, все трое в тот же день и в тот же час: "Живите тут, где мы благословили, детушки, хотя и много ходите да ищете, такого места не найдете -- тут сорока-ворона кашу варила, и быть скиту большому". Пророчество исполнилось: выросла в дебрях лесных обитель и расцвела, как лилия райская, под святым покровом Богородицы. "Чудо великое! -- говорилось в скитском житии. Светлая Россия потемнела, а мрачная Ветлуга воссияла, преподобными пустыня наполнилась -- налетели, яко шестокрылые". Здесь, после долгих странствий по лесам Керженским и Чернораменским, поселился проповедник самосожжения, старец Корнилий с учеником своим, беглым школяром, стрелецким сыном, Тихоном Запольским. Однажды июньскою ночью, вблизи Долгомшинской обители, на крутом обрыве над Ветлугою, пылал костер. Пламя освещало снизу ветви старой сосны с прибитой к стволу меднолитой поморской иконою. У огня сидели двое -- молодая скитница Софья и послушник Тихон. Она ходила в лес за пропавшею телкою. Он возвращался от схимника из дальней пустыни, куда носил от старца грамоту. Встретились на перекрестке двух тропинок, ночью поздно, когда ворота обители были уже заперты, и решили вместе у огня дождаться утра. Софья, глядя на огонь, пела вполголоса: Как возговорит сам Христос, Царь Небесный: Не сдавайтесь вы. Мои светы, Тому Змию седмиглаву. Вы бегите в горы, вертепы, Вы поставьте там костры большие, Положите в них серы горючей, Свои телеса вы сожгите. Пострадайте за Меня, Мои светы, За Мою веру Христову, Я за то вам, Мои светы, Отворю райские светлицы И введу вас в царство небесно, И Сам буду с вами жить вековечно. -- Так-то, братец, -- заключила девушка, посмотрев на Тихона долгим взором. -- Кто сожжется, тот и спасется. Добро всем погореть за любовь Сына Божьего! Он молчал и, глядя на ночных...