Мережковский Дмитрий: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1825". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 15. Размер: 56кб.

Часть текста: идеи просто не укладывались. Стихотворения и эссе при этом добросовестно исполняли вспомогательную роль, дополняя то, что было высказано писателем в романах. Следует признать, что идеи Мережковского были настолько обстоятельны, даже космологичны, что действительно требовали достойного обоснования. Чтобы получить представление об их масштабности, достаточно обратиться к названиям трилогий и отдельных романов. «Христос и Антихрист», «Смерть богов», «Царство Зверя» – не правда ли, говорящие наименования? Мережковский размышляет в них о вере и безверии, о принципиальной возможности построить идеальное государство, где все граждане и, что не менее важно, власти живут по совести и правде. Причем совесть и правда подразумевались одни, – те, что выражены в произведениях писателя, а все, что помимо них, – это от лукавого. Попытаемся определить, в какой период времени, по мнению писателя, произошла «смерть богов» именно в России. Иными словами, когда история нашей страны была сбита «с круга», результатом чего стало искажение хода ее естественного развития. Д. С. Мережковский не отличается здесь оригинальностью, поскольку для...

Входимость: 8. Размер: 67кб.

Часть текста: выдвинули свою версию случившегося. Они считали, что Трубецкому, обладавшему несомненным военным мужеством, не хватило гражданской смелости. Видимо, подразумевалось следующее: князь, отважно воевавший с французами, не смог переступить через привычную покорность трону и поднять оружие против монарха и соотечественников. Интересное предположение, но вряд ли оно имеет отношение к поведению одного из старейших членов декабристских обществ, человеку, отнюдь не подверженному влиянию эмоций, разработавшему четкий план военного захвата Петербурга, а потому понимавшему, что без кровопролития дело, скорее всего, не обойдется. В таком случае как же можно объяснить позицию диктатора в день восстания? Здесь много всего сошлось: и чисто военное, даже штабное, отношение к затеянному предприятию, и особенности характера Трубецкого, и общая утопичность планов дворянских революционеров, и прекраснодушие декабристов как представителей особого человеческого типа. Узнав об отказе Якубовича и Булатова выполнять утвержденный план действий, Сергей Петрович понял, что на Сенатской площади теперь ничего не решается. Он переместился к Зимнему дворцу в надежде, что какой-нибудь части восставших войск, спешащей к Сенату, ...

Входимость: 2. Размер: 39кб.

Часть текста: огромной умственной силы Пушкин, по-видимому, производил на всех, кто с ним встречался и способен был его понять. Французский посол Барант, человек умный и образованный, один из постоянных собеседников кружка А. О. Смирновой, говорил о Пушкине не иначе, как с благоговением, утверждая, что он — «великий мыслитель», что «он мыслит, как опытный государственный муж». Так же относились к нему и лучшие русские люди, современники его: Гоголь, кн. Вяземский, Плетнев, Жуковский. Однажды, встретив у Смирновой Гоголя, который с жадностью слушал разговор Пушкина и от времени до времени заносил слышанное в карманную книжку, Жуковский сказал: «Ты записываешь, что говорит Пушкин. И прекрасно делаешь. Попроси Александру Осиповну показать тебе ее заметки, потому что каждое слово Пушкина драгоценно. Когда ему было восемнадцать лет, он думал как тридцатилетний человек: ум его созрел гораздо раньше, чем его характер. Это часто поражало нас с Вяземским, когда он был еще в лицее». Впечатление ума, дивного по ясности и простоте, более...

Входимость: 2. Размер: 16кб.

Часть текста: февральским утром, сижу за рабочим столом, в моей петербургской комнате, окнами на Сергиевскую улицу, и пишу о темном, оттепельном декабрьском утре на Сенатской площади, вдруг выглянул в окно и вижу: маленькая кучка солдат вежливо останавливает великолепный собственный автомобиль; из него выходит старая дама в трауре с молоденькой барышней, а «товарищи» садятся в него: и опять все тихо на пустынной улице. Но сердце у меня захолонуло: я уже знал, — помнил, что «началось»… О, это страшное чувство знания — воспоминания — повторенья вечного! Все это уже было когда-то. Но только не помню, когда… А «Дневник Сергея Муравьева» я дописывал в Дружноселье, по Варшавской железной дороге, в старом барском доме, начала 19-го века, в глухую осень, когда по соседним лесам и болотам пробиралась «дикая» дивизия. Как хотелось верить тогда, что Корнилов кончит то, что начал Сергей Муравьев, хотя и тогда уже знал — помнил, — что вера моя безумна! Помню также: почти накануне бегства моего из России, товарищ Ионов, комиссар петербургского госиздательства, «главный начальник по делам печати», предлагал мне прочесть лекцию на каком-то ихнем торжестве в честь Декабристов, в Зимнем дворце, в «Белой зале с колоннами»; он убедительно повторял и настаивал, что зала «Белая, с колоннами». Я тогда сподличал: вместо того, чтобы прямо ответить, что не буду читать палачам о жертвах, отговорился мнимою болезнью горла — голоса-де не хватит для такой огромной залы. Он молча посмотрел мне в глаза и перестал убеждать — понял, в чем дело; понял и я, что мне это припомнится. С той поры я уже не заглядывал в «14 декабря»: слишком больно было, страшно; а сейчас в эту годовщину, больнее, страшнее, чем когда-либо… Смертною тяжестью давит вопрос: чей это ...

Входимость: 2. Размер: 29кб.

Часть текста: глаз выше другого, и от этого все оно чуть-чуть накриво, как в кривом зеркале, или как будто две половины лица неровно склеены; должно быть, от этого же было в нем что-то тяжелое, странное, почти жуткое. Но стоило ему улыбнуться, чтобы кривизна исчезла, — и все лицо сделалось правильным и почти прекрасным. В улыбке видна была душа его, душа солдата, простая и прямая, как шпага. Недаром товарищи любили его, как брата, а нижние чины «жалели» и «почитали», как отца родного. Этот немудреный и неученый армейский полковник был такой же простой, как они. Вся философия его сводилась к немногим правилам: не искать ни в ком, а идти всегда прямою дорогою, служа во фронте верою и правдою своему царю и отечеству; дав слово, держать его, в чем бы оно ни состояло; дружбе не изменять; нижних чинов не обижать, потому что «и под сими толстыми шинелями таятся сердца русские, благородные»; дорожить честью больше, чем жизнью; и «всегда с охотою умереть для пользы отечества». Горячих напитков не употреблять, а «в картишки — можно, особенно ежели по маленькой». Было у него еще что-то не входившее ни в какие правила: когда он видел или только слышал, что сильный обижает слабого, с ним делался припадок бешенства — «родимчик», как шутили товарищи. Отец его после 50-летней непорочной службы был оклеветан Аракчеевым и лишен государевой милости и сослан в Сибирь. Когда Булатов сын узнал об этом, им овладело бешенство и он решил «вступить в заговор» (хотя ни о каких заговорах тогда еще не слыхивал), чтобы отомстить Аракчееву и, может быть, покуситься за жизнь самого государя. Эта безумная мысль исчезла вместе с «родимчиком»; но что-то осталось от нее, чего он и сам не мог бы выразить словами… Осенью 1825 года Булатов получил трехмесячный отпуск для раздела имущества после смерти отца и из г. Керенска Пензенской губернии, где командовал 12-м егерским полком, приехал в...

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: в длиннополом сером сюртуке и белом галстуке, с красной орденской ленточкой в петлице, в шелковых чулках и башмаках с пряжками, старик лет 80-ти. Высок и строен; так величав, что похож на собственный памятник. Редкие седые волосы над оголенным черепом; смуглое, свежее лицо все в глубоких складках-морщинах, и каждая складка полна мысли и мужества. Углы старчески тонкого, сжатого и слегка ввалившегося рта опущены не то с олимпийской усмешкою, не то с брезгливою горечью. Стар? Да, очень стар. Но вот эти глаза, черные, ясные, зоркие, — глаза человека, который видит «на аршин под землею». «Орлиные очи». Невероятно, до странности, до жуткости молодые — в старом-старом, древнем лице глаза 18-летнего юноши. «Я ощущал перед ними страх», — признается Теккерей, [10] посетивший его в Веймаре в 1831 г. Они напомнили ему глаза Мельмота-Путешественника, которым когда-то пугали детей; Мельмот, подобно Фаусту, [11] заключил договор с «некоторым...

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: по белому». 3. Н. Гиппиус). Кажется иногда, что современная русская общественность похожа на больного Васюту. Чего тебе не дать ли, мол, ласковый? Хочешь богоискательства или богостроительства? Хочешь «Великой России» или булгаково-бердяевского православия, или антисемитизма, или филосемитизма, или порнографических «Необузданных скверн», или просто, наконец, андреевской «Тьмы»? А Васюта только в глаза смотрит, а потом тихонечко так: «Молочка бы ты мне, мамка, — да не хоцца»… И головка виснет. Мы утешаемся тем, что побеждены «силою штыков» и что реакция наша — случайная, внешняя, политическая. Но так ли это в действительности? Не в том ли главный ужас наш, что переживаемое нами внешнее отступление есть внутреннее отступничество, что наша явная политика есть тайная метафизика? У других народов совершается реакция по естественному закону механики: угол падения равен углу отражения; как аукнется, так и откликнется; у нас — по какому-то закону сверхъестественному: угол отражения равен х; аукнется так, а откликнется черт знает как. У других народов реакция — движение назад; у нас — вперед, подобно течению реки, стремящейся к водопаду, к еще невидимой, но уже притягивающей, засасывающей пропасти. У других народов реакция — от революции; у нас революция или то, что кажется ею, от реакции: чересчур сдавят горло мертвой петлей — и мы начинаем...

Входимость: 1. Размер: 37кб.

Часть текста: седле, по-мужски, в штанах! Душенька. А если увидят? Ксандра. Ну, так что ж? Душенька. Срам, – девчонка в штанах! Ксандра. Во-первых, никто не увидит, а во-вторых, никакого сраму нет, а даже напротив: сама Жорж-Занд [20] ходит в штанах. И царица Семирамида, [21] и амазонки… [22] Душенька. Да ведь это когда было. Ксандра. И теперь будет… Дунька, душка, ангел! Когда поедем, спрячь штаны в свои вещи, а то за мной Апельсина Лимоновна подглядывает… Душенька. Апраксия Ионовна? Ксандра. Она самая. Много у нас было приживалок, а эдакой шельмы не было. Сущий провор – везде суется, везде, мечется… Намедни, как примеряла я штаны; – подглядела в щелку; старая ведьма. Как бы не нажаловалась маменьке. Душенька. Ох, беда с тобой; Сашка, бесстыдница! И откуда ты штаны раздобыла? Ксандра. Подарил братец Иленька. Гимназические старые. Коротенькие, да я снизу выпустила. Изрядно вышло – с лампасами, со штрипками. Настоящие гусарские! Душенька. Какой ты урод! Тебе бы мальчиком родиться! Ксандра. Да, вот не спросили. Душенька. А по-моему, и женщиной недурно… Ксандра. Для таких, как ты, а для меня зарез. Какая несправедливость, Господи! Какая несправедливость! Душенька. Почему несправедливость? Ксандра. Потому что рабство, унижение, презрение. Душенька. Какое презрение? Мужчины нам поклоняются… Ксандра. Ну, еще бы! Презирают, – потому и поклоняются. Одним комплименты чего стоят. Намедни, на балу у предводителя; генерал Толстопятов – старый, поганый, одну ногу волочит, а все еще ферламур – подсел ко мне, на декольте смотрит, вздыхает: «Ах, глазки! ах, ротик! ах, носик!» У-у-у! Так бы ему в рожу и съездила! А терпи, улыбайся, нельзя же ему сказать: «А у вашего превосходительства глазки совиные, ротик щучий, а носик точно дуля перезрелая». Душенька. Ну, не все же такие гадкие. Ксандра. Нет, все! А не...

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: Андрееве) В ужасном одиночестве В. Д. Набокову В. С. Соловьев (Речь, сказанная 14 ноября 1916 года на вечере в память В. С. Соловьева) Война и религия Восток или Запад? Все это любят Встреча с Муссолини. Из книги о Данте Гёте Гоголь и Россия Гоголь. Творчество, жизнь и религия Головка виснет Гончаров Горький и Достоевский Два ислама Два отречения Дважды два - четыре Две России Декабрист Булатов Декабристы в 60-е годы Дневник читателя Достоевский Духа не угашайте Еврейский вопрос как русский Еще о "Великой России" Еще шаг грядущего Хама Железо под молотом Загон, что называли Россией, и загон, что называется "эмиграцией" Записная книжка. 1919-1920 Захолустье. Итоги маленькой полемики Зеленая лампа. Беседа I (5 февраля 1927). Речь Д. С. Мережковского Зеленая палочка Земля во рту Земной Христос Зимние радуги Ибсен Из дневника - 1 мая 1921 года Иосиф Пилсудский Исполнение церкви Кальдерон Когда воскреснет Конь бледный Который же из вас? Иудаизм и христианство Красная шапочка Красный дьявол Крест и Пентаграмма Крик петуха Кто убил? Л. Толстой и большевизм Лев Толстой и революция Лев Толстой и церковь Леонардо да Винчи и мы. Духовный кризис Европы М. Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества Майков Маленькие мысли Марк Аврелий Мережковский и Философов о положении в Совдепии. Беседа с редактором и издателем газеты "Наш край" Ю. Сумороком Мертвая точка Меч Мистические хулиганы Монтань "Моя обманутая вера в Польшу" Мудрость Пушкина На пути в Эммаус Национализм и религия Наш путь в Россию. Непримиримость или соглашательство? Не святая Русь (Религия Горького) Немой пророк Несоленая соль Новогодняя анкета Ночью о солнце О возвращении Куприна в СССР О мудром жале О новом религиозном действии (Открытое письмо H. А. Бердяеву) О религиозной лжи национализма О свободе и России О хорошем вкусе и свободе О черных колодцах О черте, честности и равенстве. Ответ читателю Около важного (О "Числах") Отвeт на...

Входимость: 1. Размер: 36кб.

Часть текста: открытая дверь на балкон. Виден сад с едва распустившейся зеленью. Ранняя весна. Утро. I Михаил, Дьяков и Митенька. Михаил и Дьяков играют в шахматы. Митенька бренчит на гитаре и поет. Митенька. Не расцвел и отцвел В утре пасмурных дней; Что любил, в том нашел. Михаил. Шах королеве! Митенька. Семка, водки! Эх-ма! Играли бы лучше в клюкву! Михаил. Как это в клюкву? Митенька. А так: один держит в горсти клюкву, а другой угадывает, цела или раздавлена. Семка приносит рюмку. Митенька пьет. Митенька . А ну-ка, малец, нечего тебе бегать с рюмками, графинчик давай. Семка. Не велели барыня. Митенька. Ничего, небось, спрячу под стол. А нет ли перцовочки? Семка. Нетути. Митенька. Ну, так перцу. Семка уходит. Митенька. Это меня один ямщик выучил пить водку с перцем. Михаил. Будет вам, Покатилов. Опять с утра напьетесь . (Дьякову) . Куда же вы турой? Разве не видите, конем возьму? Дьяков. Все равно, проиграл. Михаил. Ничего не проиграли. Думать надо, а вам думать лень. Семка с графином водки и перечницей, ставит их на стол и уходит. Митенька наливает рюмку и, насыпав перцу, пьет. Митенька. Эх-ма! Славно огорчило! Дьяков. Я больше играть не буду. Михаил. Нет, будете! Начали, так извольте кончить. Дьяков. Не буду. Михаил. Будете! Дьяков мешает на доске фигуры и встает. Михаил. Послушайте, сударь, так порядочные люди не поступают. Это. наконец, глупо! Дьяков. Ну, что ж, не всем же быть умными. Наливает рюмку. Михаил удерживает его за руку. Дьяков. Позвольте-с. Михаил. Нет, не позволю. Дьяков. Да почему же-с? Михаил. Потому что вредно. Дьяков. А вам какое дело? Михаил. Ну, ладно, пейте, – я Вареньке скажу. Дьяков (бросая рюмку на пол). Э, черт! И чего вы ко мне лезете? Оставьте, оставьте меня в покое! Убирайтесь к черту! Убегает через балкон в сад. II Михаил и Митенька. Митенька. А вы бы поосторожнее, батюшка. Вы его того… побаивайтесь. Михаил. Этого зайца бояться? Митенька. Бывает, сударь, что и зайцы бесятся. Михаил....

Поиск по творчеству и критикеCлово "1825"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1825"