Мережковский Дмитрий: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1899". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 6. Размер: 49кб.

Часть текста: первая поездка за границу,-- в Италию, конечно. Смешно сказать, с какими капиталами мы пустились в путь! Мне самой не верится! У нас было скоплено на это -- 400 рублей. По тогдашнему курсу -- около 1200 франков. Но это нас не смутило, все ведь так дешево. Через Варшаву (где у меня сделалась ангина, но и на это мы не обратили вниманья) мы -- в Вене, а через несколько дней -- в Венеции. О нашей встрече в Венеции с Сувориным и Чеховым я уже писала подробно, и новым рассказом не буду здесь отвлекаться. С Сувориным, этим пугалом "интеллигенции" нашей (подумать, редактор антилиберального "Нового времени"), я в Венеции сдружилась, он мне показался любопытным. В нем сидел русский народный "нигилизм". Народный и природный "Ame slave" в самом скверном проявлении (по существу), но соединенная в нем и с природной талантливостью, а также с чуткостью к талантам. Он угадал и любил Чехова, он же понял и вывел на свет Божий почти гениального, Европе неизвестного и непереводимого писателя -- Розанова. Его теперь и в России, конечно, забыли... Вспомнят. Д. С. уже сделал, в глазах тогдашней русской интеллигенции, ужасную gaffe: он издал у Суворина вторую книгу своих стихов, под названием "Символы" (с эпиграфом из Гете). Как можно пользоваться нововременским издательством. Он (Д. С.) собирался издать, там, однако, и еще одну книгу, сборник статей. По этому поводу Плещеев (мы с ним были в переписке) написал мне еще до нашего путешествия в Италию: "Убедите Д. С. не издавать эту книгу у Суворина. Я, может быть, сам ее издам. Вы удивлены? (А мы, зная, как ограничены средства Плещеева, как он живет с семьей, действительно были удивлены.) Он прибавлял: "Я, может быть, скоро буду богат, и очень. Это совершенно, однако, факт". Вскоре мы узнали, что Плещеев действительно получил громадное наследство и уехал за границу. Суворин с Чеховым путешествовали...

Входимость: 2. Размер: 73кб.

Часть текста: Клевета обожания (А. С. Пушкин) КЛЕВЕТА ОБОЖАНИЯ (А. С. Пушкин) [1] I Два забвения угрожают великому человеку за гробом: одно от недостатка внимания к нему потомства, другое — от избытка внимания. Забвение полное еще выносимо: как смерть, оно не лишено величия. Если потомство не в силах дать жизни великой душе в недрах своей собственной, то единственно, чем оно может почтить покойного — предать его полному забвению. Как океан, принимающий в темные бездны свои труп пловца, полное забвение потомства — могила не худшая из всех для гения. Несравненно обиднее, когда незначительное потомство все-таки пытается вместить в тесноту своей природы великий дух и искажает его до неузнаваемости. Под имя, которое носил замечательный человек, подставляется чуждая ему фигура и ей воздаются поклонения, в сущности оскорбительные для души покойного. Если бы великий, кроткий Будда вновь пришел на землю, и по медным идолам его, легендам и суевериям узнал бы, каким его представляют себе буддисты, он был бы огорчен глубоко. «Я совсем не такой! — воскликнул бы он. — Меня подменили!..» Он мог бы негодовать сколько угодно: на его глазах поклонялись бы уродливой карикатуре его, а его сочли бы за дерзкого самозванца. Ничто так не искажает образа великого человека, как слишком пылкий культ его, ведущий к преувеличениям. Истинное представление о человеке постепенно вытесняется ложным, которое идет вглубь истории, как нарастающая,...

Входимость: 2. Размер: 26кб.

Часть текста: на его сочинения хвалебных нот, в критических рецензиях 1920–30-х гг. мы находим и целый ряд упреков, направленных в адрес маститого литератора. Одна из основных причин недовольства критиков сочинениями Мережковского заключалась в том, что его художественно-философскую прозу они считали лишенной подлинного историзма. Так, например, В. Ходасевич полагал, что Мережковский никогда не выявляет различий между историческими эпохами, а всегда подчеркивает их сходство. В статье 1927 г., опубликованной в газете «Возрождение», Ходасевич писал: «Всякий историзм исключен Мережковским из сферы действия, как психологизм из сферы характеров <...> В своих “романах” Мережковский все время занят одним: наблюдает, как тень Христа ложится на души христиан <...> тогда как для исторического романиста важно различие эпох и явлений — Мережковскому важна схожесть»1. Статья Ходасевича была написана непосредственно после публикации романа Мережковского «Мессия» (1926–1927), где писатель, обращаясь к дохристианским восточным культурам и...

Входимость: 2. Размер: 22кб.

Часть текста: Возрождения и воочию убедили нас в жизненности и вечной неразгаданности тех загадок, устремлений и верований, к которым искони тяготело человечество и совершеннейшим выражением которых являются священные книги Ветхого Завета. До каких пределов дойдет проникновение в древне-вавилонскую культуру -- угадать нельзя. Каждый день и час дарит нас новыми открытиями, новыми знаниями. Оставляя в стороне споры, поднятые за последнее время немецкими учеными вокруг Вавилона и Библии, отметим их главные выводы -- признание единства древних культур семитического Востока и вечность поставленных ими на разрешение человечества задач. Еще недавно наше знакомство с Востоком по памятникам письменности восходило не дальше VIII века до Р. X., теперь мы имеем подлинные документы четвертого тысячелетия до Р. X., и чем дальше подвигаемся мы в глубь веков, тем самобытнее и величавее кажется нам вавилонская культура, -- и тем очевиднее для нас ее влияние на развитие всемирно-исторических начал. "Два мировоззрения борются в области исторической культуры от ее начала и до наших дней, -- говорит один ученый-ассириолог, -- старо-вавилонское, которое господствует до конца средних веков, и современное, естественнонаучное, корни которого лежат в греческой философии". Эллинизм -- это та форма кристаллизации греческого духа, которая всего больше повлияла на последующую историю развития человечества; она -- слияние античного язычества с кончающим свою местную историю Востоком, --...

Входимость: 2. Размер: 33кб.

Часть текста: телескоп, а пристальное, тысячелетнее внимание, напряженность взгляда на Евангелие -- телескопного стекла шлифовка. Может быть, лучше всех ученых богословов и критиков читают Евангелие ребенок и святой; но эти могут не увидеть в нем того, что видят те 1 . II Новое, небывалой мощи и совершенной шлифовки стекло в телескопе евангельской критики -- так называемая "Двухисточниковая теория", Zweiquellentheorie. Что она такое, так же трудно объяснить в немногих словах, как что такое спектральный анализ. Но мы должны верить, что люди свято проводят иногда целую жизнь в обсерваториях и в евангельской критике, там, наблюдая внешнее, космическое небо, здесь, внутреннее, евангельское, -- это бездоннее того. Пристального внимания целой человеческой жизни мало, -- нужно внимание целых поколений, чтобы открыть новые звезды-миры. Их-то и открывает Двухисточниковая теория. III Марк, древнейший из синоптиков ("Со-видцев", "Со-гласников"), к Человеку Иисусу для нас ближайший свидетель, -- по крайней мере, в тех свидетельствах, какие мы имеем...

Входимость: 2. Размер: 26кб.

Часть текста: более ранние. При беглом обзоре, Д. Мережковский кажется одним из самых непоследовательных писателей. В первом сборнике своих стихов (1888 г.) он -- поэт толпы, ее молочных забот, печалей и радостей, певец милосердия, заступник униженных и оскорбленных. В "Новых Стихотворениях" (1895 г.) он -- декадент, эстет, бодлерианец, поклонник Эдгара По, проповедник греха. В "Вечных Спутниках" (1899 г.) и "Юлиане Отступнике" (1899 г.) он -- язычник, испытывающий, несмотря на все оговорки, какую-то непобедимую брезгливость к христианству, к галилейству. В исследовании о "Толстом и Достоевском" (1900--2 г.) и в эпосе о "Петре и Алексее" (1905 г.) он дает самую убедительную проповедь христианства, какая когда-либо была написана на русском языке. В своих позднейших произведениях он выступает уже с суровой критикой религии, остановившейся на Христе, на одном только Втором Лике, не проходящей через, сквозь него к Духу. Нет, кажется, такой точки зрения, на которой не стоял бы Мережковский, нет такого философского мировоззрения, которого бы он не защищал со страстностью и убежденностью. Однажды Мережковский всенародно каялся в своих заблуждениях и словесно бичевал себя с аскетическим смирением. "Я теперь сознаю, -- писал он тогда, -- как близок был к Антихристу, какую страшную силу его притяжения испытал на себе, когда бредил о грядущем папе-кесаре, царе-священнике как предтече Христа-Грядущего. Но я ...

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: -- опять то же; и так без конца. Этого лица нельзя увидеть: сколько ни смотри на него, все кажется чего-то не доглядел, не понял. Смотрят -- не видят миллионы человеческих глаз, две тысячи лет, и будут, вероятно, смотреть до конца времен, -- не увидят. II "Плотский образ Иисуса нам неизвестен", -- сообщает св. Ириней Лионский, уже в конце II века предание, идущее, вероятно, от Мужей Апостольских, Поликарпа и пресвитера Иоанна Эфесского, а может быть, и от самого Иоанна, сына Заведеева, "ученика, которого любил Иисус" 1 . -- "Мы совершенно не знаем лица Его 2 , -- уверяет и бл. Августин, и прибавляет: образ Господень, от разнообразия бесчисленных мыслей, меняется" 3 : только ли от наших мыслей или от чего-то и в самом лице? Св. Антонин Мученик, паломник VI века, вспоминает, что не мог увидеть, как следует, лика Господня на одной нерукотворной иконе, achiropoiite, потому что ослепляем был чудесно от нее исходившим сиянием, а также потому, что "лик перед глазами смотрящих на него, постоянно меняется" 4 . Если нечто подобное происходит в живом лице Иисуса, насколько мы знаем его из Евангелий, то Ириней и Августин неправы: мы кое-что знаем или могли бы узнать о лице Господнем. III Старенький, плохенький, не помню где и когда мною купленный, снимок с Нерукотворного Спаса в Московском Успенском соборе, -- Им самим будто бы...

Входимость: 1. Размер: 21кб.

Часть текста: можно сказать в наши дни: баба скачет задом и передом, а дело идет своим чередом. И, может быть, недаром послан был Толстой накануне того, что в наши дни совершается. «У меня были времена, когда чувствовал, что становлюсь проводником воли Божией», — говорит он в своем «Завещании». Проводник воли Божьей, предвестник, предтеча — глас вопиющего в пустыне: «Обратитесь, покайтесь. Уже секира лежит при корне дерева». Не обратились, не покаялись — и совершилось то, что должно было совершиться. Секира ударила, и огонь, в котором сожжется дерево, уже пылает. Да, нечего греха таить, мы о Толстом забыли. Хотим вспомнить и не можем. Был — и нет его, а если даже есть, то нам почти не мешает: не бревно, не сучок, а соринка в глазу. И мы ее вынули — решили: великий художник, великий мудрец, великий праведник, но… Этих «но» так много и так они известны, что повторять не стоит. Мы забыли о нем; но вот он сам напомнил о себе, да еще как! Немногие поверят сейчас, что «Дневник» (1895–1899) — одно из сильнейших произведений его, если не самое сильное. Книга «несовременная». Но время наше пройдет, пройдут века, а это останется. И с чем это сравнить в веках прошедших? С Паскалем, [9] Эпиктетом, [10] Сократом, [11] Марком Аврелием? [12] Нет, все не то. Кто поймет эту книгу, тому будет понятна и несравнимость, несоизмеримость ее, небывалость, единственность. У нас вообще нет меры для Толстого. Мы еще не знаем, что он такое. Стоя у подошвы горы, нельзя видеть ее вершину; по истокам реки нельзя судить об ее разливе. Толстой растет на наших глазах, и во что он вырастет, мы еще не ведаем. Трудно понять «Дневник», потому что он слишком прост. Нам кажется, что мудрое темно и сложно, а оно просто и ясно. «Все то, что глубоко,...

Входимость: 1. Размер: 32кб.

Часть текста: О своей семье, в первую очередь о матери, оказавшей на него в детстве особое влияние, Мережковский рассказывает в автобиографической поэме «Старинные октавы». В 1880 г. Мережковский по инициативе отца знакомится с Ф. М. Достоевским и читает ему свои стихи, которые писатель оценивает отрицательно. В этом же году Мережковский подружился с С. Я. Надсоном, знакомится с секретарем «Отечественных записок» А. И. Плещеевым. В 1881 г. состоялась публикация его первого стихотворения в сборнике «Отклик». В 1884 г. Мережковский становится студентом историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета, увлекается позивитизмом и толстовством, путешествует по России. Весной 1885 г. писатель посещает смертельно больного Надсона, знакомится с И. Е. Репиным и передвижниками. Весной 1888 г. Мережковский успешно заканчивает университет и отправляется в путешествие по Кавказу с Н. Минским. В этом же году он знакомится со своей будущей женой — Зинаидой Николаевной Гиппиус и 11 июля делает ей предложение. Осенью 1888 г. Д. С. вместе с невестой открывает литературные вечера, где бывают К. М. Фофанов, А. И. Плещеев, А. Волынский, Н. М. Минский, появляется никому еще не известный Ф. Сологуб. В 1888 г. в Петербурге выходит первая книга Мережковского «Стихотворения (1883–1987)». 8 января 1889 года Мережковский и Гиппиус венчаются в Тифлисе. После свадьбы супруги поселились в...

Входимость: 1. Размер: 34кб.

Часть текста: преданию, в конце 50-х годов, уже почти восьмидесятилетним старцем, о том, что произошло на пути в Эммаус 3 . Если так, то возможно, что в свидетельстве Луки уцелело более или менее историческое воспоминание. (Идучи же) разговаривали они между собою о всех происшедших событиях. После двух бессонных ночей сами, может быть, не знают, спят или бодрствуют; застланы мутною пленкой глаза, как днем у птиц ночных. Все об одном говорят, точно бредят, -- о терзающей тайне пустого гроба: -- Гроб пустой -- пустые речи жен, будто Мертвый жив. Если жив, где Он? Почему никто Его не видел? А если мертв, почему нет тела в гробу? Кто Его унес? Наши, или римляне, или Иосиф Аримафейский, или садовник? И зачем унесли Его, и куда положили? Темен без Него весь мир и пуст, как пустой гроб. А мы надеялись было... II Слышат чей-то легкий шаг за собой; кто-то нагоняет их, рядом с ними идет. Кто это? Судя по одежде, -- паломник, пришедший на Пасху в Иерусалим, издалека, должно быть, из эллинского рассеяния; судя по голубым, край плаща окаймляющим кисточкам-канаффам, -- книжник-раввин. Видя, как они побелели от пыли, что-то вспомнить хотят и не могут: застлана и память такою же мутной пленкой, как глаза. Что это за темные на ступнях, между ремнями сандалий, пятнышки? И для чего прячет руки в складках плаща? Прямо в лицо ему смотрят, но видят неясно, как будто сбоку, краем глаза. Лицо, -- как у всех, слишком обыкновенное, похожее на все человеческие лица, чтобы вспомнить его, если когда-нибудь и видели. И он сказал им: о чем это, идучи, вы рассуждаете между собою, и отчего вы печальны? И, умолкнув вдруг, "остановились с унылыми лицами" 4 . "Ты ли один из пришедших в...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1899"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1899"